Международное рейтинговое агентство Moodys investors service недавно опубликовало отчёт о состоянии банковского сектора в России "Banks – Russia. Asset quality bottoms out as economy looks up, but credit costs to remain high". Заголовок ("Качество активов российских банков начало улучшаться на фоне улучшения состояния экономики, но стоимость риска останется высокой") полностью передаёт содержание отчёта. По мнению аналитиков Moodys, ухудшение качества активов в российском банковском секторе достигло дна. Свой вывод они основывают на следующих фактах.

Темпы роста "проблемных", плюс "безнадёжных", кредитов (четвёртая и пятая категории качества кредитов по классификации ЦБ), выданных юридическим лицам, снизились (цитирую) "до уровня ниже докризисного уровня, как это видно в начале 2014 года". А темпы роста "сомнительных", плюс "проблемных", плюс "безнадёжных", кредитов (третья, четвёртая и пятая категории качества кредитов по классификации ЦБ), выданных юридическим лицам, снизились почти до нуля (темпы роста составили примерно 1% во втором квартале 2016 года). Кроме того, миграция корпоративных кредитов к самой плохой категории (пятой, то есть "безнадёжные" кредиты) резко снизилась в 1 полугодии 2016 года.

Розничное кредитование показало признаки улучшения со 2 квартала 2015 года. Появление просроченных кредитов среди новых розничных кредитов замедляется с начала 2015 года в результате ужесточения стандартов андеррайтинга и снижения кредитного плеча. Одновременно с этим, старые кредитные портфели, возникшие в 2012-2014 годах, постепенно погашаются и/или списываются на протяжении 2015-2016 годов. В результате, квартальный рост розничных просроченных кредитов неуклонно замедляется, начиная со второго квартала 2015 года.

Факты закончились. Все свои слова аналитики Moodys подкрепили графиками. Графики действительно подтверждают слова аналитиков. Вот на этом основании аналитики Moodys и сделали свои оптимистичные выводы. Верны ли они?

Я тоже слежу за качеством выданных российской банковской системой кредитов. Единственным источником информации для меня являются статистические данные ЦБ, основанные на отчётности российских банков, сформированных по "российским стандартам бухгалтерского учёта" (РСБУ). Эти стандарты считаются менее корректными по сравнению с "международными стандартами финансовой отчётности" (МСФО). Но, уж какие есть. Впрочем, переписка с аналитиками Moodys показала, что для подготовки своего отчёта они также использовали данные ЦБ.

Я не буду здесь спорить о корректности тех или иных стандартов. Укажу лишь, что превозносимые многими МСФО не являются идеальными и защищёнными от различных искажений, махинаций и злоупотреблений. Достаточно вспомнить историю банкротства американской энергетической компании Enron и американского инвестиционного банка Lehman brothers, чьи отчётности готовились как раз по МСФО. Наличие этого МСФО не защитило их отчётность от искажений, махинаций и злоупотреблений со стороны руководства данных организаций, и не спасло эти организации от банкротства. Изучение отчётности российских банков по МСФО показало, что они также прекрасно освоили различные процедуры сокрытия своих проблем в этой отчётности (смотри статью "Информационная прозрачность российских банков будет ухудшаться. По причине ухудшение ситуации в российской экономике и в банковской отрасли"). Таким образом, "международные стандарты финансовой отчётности" не являются панацеей, и лучом света в тёмном царстве сокрытия реальной финансовой ситуации в компаниях и банках. Это надо чётко понимать, и отдавать себе в этом отчёт.

Так что же делать? Неужели ничему и никому верить нельзя? В общем, да. Генрих Мюллер из фильма "17 мгновений весны" был прав: "Никому верить нельзя. Порой, даже себе". Но всё же отчётность не является совершенно бесполезным инструментом. Надо только правильно им пользоваться. Да, отчёт конкретного банка на конкретную дату может иметь искажения реальности. Но, скорее всего, эти искажения будут одинаковыми (или почти одинаковыми) на протяжении многих отчётов. Поэтому, изучать можно и нужно тенденции. На основе цифр за многие периоды времени строить графики, изучать выявленные тенденции, и делать выводы. Аналитики Moodys поступили именно так. Так же поступаю и я. Вот только выводы у нас кардинально отличаются.

Аналитики Moodys использовали квартальные графики. Я предпочитаю месячные графики там, где это возможно. Давайте их посмотрим. Их есть у меня.

Начнём с корпоративного кредитования. Рост "Просроченной задолженности, а также "сомнительных", плюс "проблемных", плюс "безнадёжных", кредитов" в последнее время действительно затормозился. Более того, эти самые плохие кредиты в кредитном портфеле банковской системы даже начали сокращаться. Ура? Нет. Пока это не более, чем флуктуация. Посмотрите внимательно на график. Он весь в таких небольших отклонениях от наблюдающейся тенденции. Когда качество кредитов в целом улучшалось (со второй половины 2010 года по начало 2014 года) периодически ненадолго линия отклонялась вверх. А сейчас линия точно также ненадолго отклоняется вниз. Это ещё ничего не значит.

Младший вице-президент – аналитик московского филиала Moodys investors service Пётр Паклин написал мне, что "В нашем отчёте идёт речь о темпах прироста проблемной задолженности квартал к кварталу, а не об относительном значении [представленном в таблице 47 "Динамика структуры ссудной задолженности банковского сектора" в "Обзоре банковского сектора Российской Федерации"]. Выражаясь математически, речь идёт о первой производной, а не о самой функции – это позволяет судить о трендах". Ладушки, давайте построим график первой производной "Просроченной задолженности, а также "сомнительных", плюс "проблемных", плюс "безнадёжных", кредитов". Да, с начала 2016 года темп прироста плохих кредитов тормозится, но этим темпам ещё далеко до отрицательных значений, которые наблюдались до кризиса. В том же начале 2014 года, на который ссылаются аналитики Moodys, эта самая первая производная была сильно ниже нуля. Плохие долги тогда сокращались.

Переходим к кредитованию населения. Рост "Просроченной задолженности физических лиц" тоже в последнее время затормозился. Затормозился, но не до нуля. Просроченная задолженность продолжает расти. Чтобы более точно представить этот рост, опять построим график первой производной "Просроченной задолженности физических лиц". Опять, как и с кредитованием юридических лиц, этому темпу прироста ещё далеко до отрицательных значений, которые наблюдались до кризиса. Кстати, график темпов прироста наглядно показывает, что кризис в розничном кредитовании начался ещё в конце 2013 года.

Наверное, такая большая разница между моими данными, и данными Moodys в том, что мы сравнивали цифры плохих кредитов по-разному. В Moodys сравнивали второй квартал 2016 года с первым кварталом 2016 года, а последний, в свою очередь, с четвёртым кварталом 2015 года, и так далее. Я же цифры сравнивал так, как это принято во всех грамотно проведённых исследованиях – июнь 2016 года с июнем 2015 года, май 2016 года с маем 2015 года, и так далее. Только такое сравнение – к соответствующему периоду прошлого года – является корректным, и даёт реальное представление о происходящих в любой области экономики процессах.

И это сравнение говорит нам, что до дна ещё далеко. Moodys поспешил, и тем уподобился нашему главному российскому искателю дна – министру экономического развития РФ Алексею Улюкаеву, который "нашёл уже двадцать второе дно российской экономики". И каждый раз найденное им дно оказывалось ложным. В России есть поговорка: "Поспешишь – людей насмешишь". Над Улюкаевым, наверное, все уже даже устали смеяться. Аналитики Moodys решили принять эстафетную палочку.

В отчёте Moodys была ещё одна цифра, вызвавшая удивление. Они считают, что "коэффициент покрытия проблемных кредитов [резервами] упал до 61% по состоянию на конец 2015 года с 80% в конце 2013 года". Я открыл соответствующий график, основанный на данных ЦБ, и увидел в нём совсем другую цифру – между 170% и 180% (смотри график "Динамика покрытия просроченной задолженности резервами"). Как может быть такое значительное расхождение? Пётр Паклин написал мне, что "Покрытие проблемных кредитов резервами рассчитывалось по данным МСФО отчётов 66 российских банков на конец 2015 года. Почему именно так? С точки зрения резервирования мы больше доверяем аудированным отчётам по МСФО – поэтому уровни покрытия рассчитывались по ним". Про достоверность отчётности по МСФО я написал чуть выше. Если кратко – она точно также, как и отчётность по РСБУ, которую использует ЦБ, может вызывать сомнения в достоверности. Что касается самих цифр, то я тоже иногда смотрю отчёты банков по МСФО, но таких цифр почему-то там не встречал. Наверное, мы смотрели отчёты разных банков. Но в одном я солидарен с аналитиками Moodys. Покрытие резервами плохих кредитов снижалось в ходе кризиса и по их данным, и по данным ЦБ. Хоть в чём-то мы совпадаем. Это уже хорошо.

И ещё одну проблему необходимо поднять. Проблему качества российской экономической журналистики. В "Коммерсанте", написавшем об отчёте Moodys, вероятно, очень невнимательно его прочитали. А если прочитали внимательно, то не совсем поняли написанное. А если и поняли, то не так, как должно. Судите сами: "В частности, как указано в отчёте, доля кредитов 3-5-й категорий качества (сомнительные, проблемные и невозвратные) снизилась до предкризисного уровня – около 1% от портфеля, чего не наблюдалось с начала 2014 года". С этой фразы и началось моё расследование. Как так может быть, чтобы в самый разгар кризиса доля всех кредитов не первой свежести (или даже уже давно протухших) снизилась до докризисных значений? Это же бред. Достаточно открыть публикуемую ЦБ статистику, чтобы в этом убедиться. Однако, ни корреспондента "Коммерсанта", ни редактора, ничего не удивило в данной фразе. А на самом деле, в отчёте Moodys сказано о темпах прироста такой задолженности.

В общем, радоваться окончанию кризиса плохой задолженности ещё слишком рано. Moodys дал фальстарт.