В России чиновники начали обсуждать идею хеджирования нефтегазовых доходов от падения цен на нефть. Идея, в общем, здравая для нашего государства, "чуть менее, чем полностью зависящего от цены на нефть". Идея правильная. Но за образец почему-то взяли Мексику, где этим занимается государство. В нашем случае задачу также предлагается взвалить на государство, используя для финансирования средства "Фонда национального благосостояния" (ФНБ). А вот это уже плохо.

Давайте разбираться. Механизм хеджирования прост. Когда цены высоки, производителю нефти надо покупать опционы на продажу нефти по текущей высокой цене, фиксируя тем самым будущую цену продажи нефти на текущем уровне. И тогда, если цена нефти упадёт, производитель нефти, продавая свою добытую физическую нефть по упавшей цене, дополнительно получит за счёт опционов разницу между упавшей ценой и ценой, зафиксированной в опционе.

Рассмотрим на примерных цифрах для лучшего понимания. Допустим, сегодня цена нефти 43 доллара за баррель. Добывающая компания хочет зафиксировать эту цену в своём бюджете. Она покупает опцион на продажу нефти через один год по 43 доллара, и платит бирже премию в один доллар. Если через год цена нефти снизится до 30 долларов, то добывающая компания продаёт свою нефть по 30 долларов. Плюс за свои опционы получит ещё 13 долларов. Итого 30 долларов за физическую нефть плюс 13 долларов за опционы минус 1 доллар премии бирже. Всего 42 доллара. Если в нашем примере через год цена нефти останется равной 43 долларам или даже вырастет, то добывающая компания потеряет только один доллар премии.

Первоначально опционы были придуманы для хеджирования рисков сельского хозяйства. Сельхозпроизводители страховали себя от слишком больших урожаев (когда цена слишком сильно падала), а покупатели сельхозпродукции страховали себя от неурожаев (когда цена слишком сильно росла).

В теории всё просто. Однако, как правильно выбрать момент для покупки опционов? Это ключевой момент. Ведь, исходя из разобранного примера, и из обычной логики, в момент покупки опционов цена нефти должна быть максимальной (или близкой к максимальной) на весь будущий период хеджирования рисков падения цены. Кто будет определять момент покупки в нашем государстве? Министерство экономического развития? Позвольте поинтересоваться, сколько прогнозов данного уважаемого министерства сбылись за последние 20 лет? Один? Два? Три? А прогнозы какой структуры в РФ (неважно – государственной или негосударственной) за этот же период исполнялись чаще? Чиновник или аналитик и сбывающийся прогноз – это вещи не совместимые.

И дело вовсе не в российских чиновниках или российских аналитиках. Россия вовсе не уникальна в этом. Почти все чиновники и почти все аналитики всех стран мира не способны давать сбывающиеся прогнозы. Был как-то (федеральной резервной системой кажись) опубликован документ, где разбирались прогнозы очень уважаемых мировых организаций (типа МВФ, Мирового банка и прочих). Все мимо. Раз за разом. Действительно великий аналитик Henry Groppe из Groppe, Long & Littell (которому не зря доверяет Герман Греф) сказал, почему аналитики чаще всего ошибаются: "Большинство их прогнозов основаны на экстраполяции прошлых трендов". Он абсолютно прав. Просто возьмите любой прогноз любой структуры по любому активу и убедитесь сами – будущая цифра, как правило, отличается от текущей на 5-15%. А в плюс это будет или в минус, зависит только от того, в какую сторону движется актив сейчас.

Лишь единицы могут определять точки перелома тенденции. В этом может помочь теория Эллиотта. Но она почему-то не пользуется популярностью у мейнстримных аналитиков, хотя давно доказала свою работоспособность.

Если хеджированием нефтегазовых доходов от падения цен на нефть будет заниматься в РФ само государство – это приведёт лишь к убыткам для ФНБ, который планируется использовать.

Поэтому, если и реализовывать идею хеджирования нефтегазовых доходов от падения цен на нефть, то пусть этим занимаются сами нефтяные компании за свой счёт. Как это давно с большим или меньшим успехом делают сланцевые компании в США.