Глава ВТБ Андрей Костин в интервью телеканалу "Россия 24" завил, что у него нет "ощущения кризисности в российской экономике". "У нас, конечно, есть процессы стагнации", – уточнил он. Это уже не первое его высказывание подобного рода. В июле в интервью немецкому Die Welt он рассказывал, что речь идёт не о кризисе, а об отдельных экономических проблемах. А в начале июня в интервью телеканалу "Россия 24" он рассказывал, что в России "Не было и нет глобального банковского и экономического кризиса".

Так ли это? Давайте посмотрим на факты. Падение ВВП в первом квартале 2015 года составило 2,4% (в годовом выражении). Во втором квартале падение не только не замедлилось, в чём в который уже раз пытался всех уверить придворный сказочник (официально – министр экономического развития) Алексей Улюкаев (смотри статью "Алексей Улюкаев в очередной раз нащупал дно. Интересно, сколько ещё днищ он обнаружит в ближайшие несколько лет?"). Падение российской экономики ускорилось до 4,6%. И пока нет никаких признаков того, что падение экономики начинает затормаживаться. Если это ещё не кризис, тогда что это? И что должно случиться в российской экономике, чтобы Андрей Костин перестал прятать голову в песок, и начал, наконец, называть вещи своими именами? На сколько процентов экономика должна упасть, чтобы он признал это кризисом? На 10%? На 20%?

А теперь давайте посмотрим на то, что творится в банках. Андрей Костин утверждает, что в России "Не было и нет глобального банковского кризиса", но при этом в июле 2015 года "Просроченная задолженность населения банкам поставила рекорд" по сравнению с кризисом 2008-2009 годов. Надеюсь, Андрей Костин не будет спорить с тем, что в те годы в России был полномасштабный экономический кризис? Так вот, тогда максимум просроченной задолженности был достигнут 1 августа 2010 года в значении 7,49%. На 1 июля 2015 года эта цифра уже составляла 7,52%, и, судя по всему, даже не думала останавливаться на достигнутом. Если рекорд по просроченной задолженности не является явным и отчётливым показателем наличия кризиса в банковской системе, тогда что это? И что должно случиться в российской банковской системе, чтобы Андрей Костин перестал прятать голову в песок, и начал, наконец, называть вещи своими именами? Какой должна быть просроченная задолженность, чтобы он признал это кризисом? 10%? 20%?

Андрей Леонидович, может, хватит всем нам цинично врать про отсутствие кризиса? Может, пора признать очевидное?