Выступление генерального директора "Интерфакс-ЦЭА" Михаила Матовникова на конференции "Российский банковский сектор: рост или выживание".

Резкое снижение инфляции представляет серьезную угрозу для российской банковской системы. Потому что если вы подумаете и представите, что инфляция, которая наблюдается последние 3 месяца, продержится еще 12 месяцев, а уровень кредитных ставок окажется на том же уровне, что он сложился сейчас (то есть взять, например, среднюю сентябрьскую ставку, опубликованную ЦБ РФ), то реальная средняя ставка кредитования в России составит 12% годовых в реальном выражении. 12% годовых реального выражения не может выдержать ни один нормальный бизнес. Соответственно, даже если ситуация с проблемными кредитами будет решена, то следующая ситуация возникнет - как нормальный, сохранившийся и переживший кризис бизнес собирается обслуживать кредиты по реальной ставке 12% годовых. Естественно, таким образом коммерческие банки собираются продолжить кредитовать на таких условиях. И это, на самом деле, реально интересный вопрос. Причем, если с большинством других проблем на самом деле бороться как-то сравнительно несложно, потому что они локализованы. Темпы роста проблемного просроченного кредита – дать денег, чьих-то – пусть государственных, или акционеров или банк несет издержки - в конце концов, это проблема не системная. А 12% годовых по всей экономике Российской Федерации – от этого не увернуться. И это – реальная системная проблема. И к этой проблеме мы на самом деле только подплываем.

Почему такая ситуация? В принципе, все понятно – банки сложно обвинить: высока стоимость депозитов. Почему она остается достаточно высокой? Она остается достаточно высокой по очень простой причине: стоимость депозитов является функцией (в условиях наличия системы гарантирования вкладов) от уровня ставок по вкладам, предоставляемым худшими банками. Иначе говоря – самые рискованные банки в условиях системы гарантирования вкладов предлагают высокие процентные ставки, вынуждая сравнительно надежные банки иметь высокий уровень процентных ставок. Причем, если в лучших банках ситуация может быстро улучшаться, то, как показывает практика, ситуация в худших банках не улучшается, а это означает, что система имеет тенденцию функционировать в таком формате в течение длительного времени.

Центральный банк, в принципе, с этой проблемой борется. Его знаменитые меры по сбиванию самой высокой ставки на рынке - они вполне обоснованы – хотя они совсем не рыночные и не очень хорошие, с философской точки зрения, но по существу они единственно правильные. Я это уподобляю приему аспирина. Да, прием аспирина, может быть, не борется с причинами болезни, но попробуем сначала побороть симптомы. Если не сбить температуру, то можно просто не дожить до момента, когда можно будет побороть причину. И в данном случае мы имеем дело абсолютно с такой ситуацией. Температуру у системы нужно сбрасывать, возможно – сбрасывать совершенно нерыночными методами, и при том уровне инфляции, который достигнут в настоящий момент, задача становится первоочередной, даже по сравнению с проблемой просроченных кредитов.

С другой стороны, что интересно, если посмотреть на уровень процентных ставок по кредитам, то уровень ставки по кредитам (если мы увидим статистику Центрального банка) как-то очень быстро падает. То есть, где-то там в ноябре-декабре в стране средние ставки были где-то в районе 16%-17% годовых, сейчас они уже практически 14%. Это достаточно серьезное падение, разумеется, не все его видели. Это объясняется совершенно другим фактором. Проблема в том, что уровень ставки по кредитам в значительной степени определяется все-таки уровнем лучших заемщиков. При том, что не все имеют доступ к соответствующему кредитованию. Довольно сложная ситуация.

Если мы подумаем о том, что на самом деле происходит, то если взять и посмотреть на балансы российских банков, как они изменились, например, в третьем квартале 2009 года, мы увидим очень интересную картину. Что происходит? Растут на самом деле довольно многие источники пассивов банков: вкладчики несут вклады, растут средства на счетах предприятий, государство какие-то деньжонки подкидывает, хотя теперь банки их достаточно быстро гасят. Что происходит – куда деньги эти идут? Они идут, конечно, первое – на погашение иностранных заимствований банков, идут на рост иностранных активов стремительно. Банковская система перестала быть нетто-заемщиком внешнего сектора, у нас теперь средств за границей больше, чем банковская система должна, этому феномену уже целых 2 месяца, 3 – если считать неопубликованные данные. Дальше, куда еще идут эти средства? Они идут, однозначно, на рост ликвидных активов, размещаемых, в частности, в Центральном банке и тому подобное. При этом, что интересно, источником средств стало погашение розничных кредитов – это раз, а во-вторых – стагнация, так или иначе, кредитного портфеля уже предприятий, то есть туда деньги не идут в масштабах всей системы. Получается, что если взять совсем крупную картину, то средства в банковскую систему идут – идут дорогие средства (вклады) самый дорогой источник пассивов. Куда они направляются – они направляются в ликвидные активы. В принципе, это неплохо, потому, что денег много, многие банки сейчас, действительно, очень боятся за свою ликвидность, все тому подобное, не дай бог отвечать перед вкладчиками. Однако, складывается крайне неприятная ситуация: что на фоне этого происходят крайне негативные изменения в структуре баланса, которые влияют на рентабельность банка. Многие банки с существенной зависимостью от вкладов населения, особенно это характерно для региональных банков, где в пассивах нормально иметь по 40, а иногда даже больше процентов средств физических лиц. Когда вы подумаете о том, что 40% средств пассивных средств физических лиц и сильно сократившийся кредитный портфель составляет 50% активов, а все остальное ликвидность и все тому подобное, легко прикинуть, что банк скорее всего работает на отрицательной марже, ну или крайне приближается к этой ситуации.

Почему? Депозиты по 14% годовых, а кредиты под 20% годовых. Да, но вообще-то существуют еще операционные издержки по привлечению этих самых депозитов и существует необходимость сделать резервы под выдаваемые кредиты, я уже молчу про выданные кредиты.

И на самом деле тот спред, который существует между кредитами и депозитами – он не выглядит потрясающим. По любому, ситуация является решаемой. Для этого нужно что сделать? Для этого нужно сейчас кредитовать. Для этого нужно кредитовать, никакого другого варианта не существует. Я помню, у нас были банки-клиенты, которые в ноябре прошлого года говорили "как же мы будем кредитовать" Когда я им сказал, что нужно кредитовать – они сказали "нет, нам нужна ликвидность". Страшно, но на самом деле кредитовать нужно. Фактически, если какое-то время назад не кредитование было в известной степени стратегией выживания, то в настоящий момент не кредитование является гарантированной стратегией умирания. Кредитовать придется, для этого складываются все необходимые условия.

Второе. Вообще говоря, один из известных способов борьбы с проблемой проблемных кредитов является размывание плохих проблемных кредитов новыми хорошими. Если ваш кредитный портфель сложился по состоянию на 1 июля 2008 года, который был выдан в годы тех самых ожиданий, и там, предположим, 10% проблемных кредитов и вам удастся выдать еще столько же кредитов, но не проблемных, то тогда доля проблемных станет 5% - очень хорошая математика. Соответственно, опять-таки, если не кредитовать, ситуация будет усугубляться. Весь пассаж был посвящен тому, что вообще говоря в нынешней ситуации – может быть, они не всеми банками осознаны, но сложилась ситуация, когда не кредитовать становится опасно, а кредитовать – страшно. И банкам придется сделать этот выбор и следующий вопрос, который будет – если мы ответили на вопрос "почему нужно кредитовать" - следующий вопрос будет - "кого?" И здесь опять-таки существует публичная дискуссия, несколько неправильное восприятие ситуации, что существуют большие кредитные риски и непонятно на самом деле, кого кредитовать. Нашему кризису - 12 месяцев, может даже больше. Вообще говоря, вполне можно понять, кто кризис пережил, а кто не пережил. Если вы спросите кредитных специалистов во многих банках – они на самом деле более-менее понимают, кто пережил, кто не пережил, по широкой ситуации. Если мы представим себе российскую экономику после кризиса, то очевидно, что в российской экономике после кризиса останутся нефтяные компании, металлургические заводы, розничные сети, производители хлеба и других товаров. Но возможно не все нынешние игроки останутся на рынке. Тем не менее, те, кто получил самый серьезный удар – они так или иначе дистанцированы. Поэтому, что хорошо? Хорошо, что в условиях мирового кризиса ликвидности заемщики, от которых раньше российские компании вынуждены были фактически отказаться в связи с невозможностью конкурировать по уровню процентных ставок с западниками, так или иначе идут в российские банки. Им можно выдавать кредиты, хотя это становится все сложнее и сложнее по мере того, как мировые рынки открываются, на российском рынке все еще можно кредитовать "голубые фишки". Для сравнения, в 2007 году они должны были договариваться с российскими банками о чем-либо кроме кредитования. В настоящий момент, их реально можно кредитовать, потому что все-таки мировые рынки открыты не полностью.

Во-вторых, так или иначе, даже в проблемных секторах, например, в ритейле, существуют компании, которые сохранили свою ликвидность и более того – выиграли за счет банкротства конкурентов или ощутимых проблем у конкурентов. Существует чудесная зона в виде наших естественных монополий, начиная от водоканалов и заканчивая электроэнергетикой, как генерирующей, так и сетевой, их можно кредитовать. Существует так или иначе значительный объем пищевой промышленности, их можно кредитовать. Возникает следующий вопрос – если можно кредитовать (уже ответили "почему" и "кого") – последний вопрос "почем". Это на самом деле вопрос самый интересный. Ключевой вопрос - он опять возвращается к 12% годовых в реальном выражении. Большинство перечисленных ситуаций за редким исключением (может быть, тех самых "голубых фишек") не могут так или иначе обслуживать кредиты по такой ставке. Я берусь прогнозировать, что ввиду жесткой необходимости начинать кредитование в самое ближайшее время мы увидим довольно существенное расширение кредитования со стороны российской банковской системы. Более того, мы понимаем, что происходит последние 3 месяца, а вчера представитель Центрального банка говорил, что объем кредитов, выданных предприятиям, стабилен, это означает, что кредитование уже пошло, то, что объем выдачи компенсировали объемы погашения, это уже целевое изменения такая задача начнется существенное увеличение кредитного портфеля. Здесь первыми заемщиками окажутся те, кто может обслуживать кредиты по достаточно высоким процентным ставкам, однако в связи с тем, что кредитовать нужно, а обслуживать нельзя, давление на кредитные ставки будет очень высоким. Я думаю, что к кредитованию будут постепенно подключаться сектора по мере того как они действительно могут обслуживать достаточно высокие процентные ставки. Тем не менее, если, опять-таки ключевой вопрос – это макроэкономический сценарий, до какой степени сохранится низкая инфляция – я не думаю, что она сохранится на уровне последних трех месяцев, но однозначно скорее всего в следующем году впервые в российской (новой российской) истории будет однозначной, то есть меньше 10%. Фактически это означает, что нормальным состоянием было бы сохранение уровня реальных процентных ставок на уровне порядка 3-4-5% в реальном выражении. Это тяжелые ставки, но с ними можно работать. И постепенно те сектора, которые выжили, будут подключаться к кредитному пулу. Таким образом, берусь предсказать, что в ближайшие несколько месяцев мы, во-первых, увидим достаточно серьезное расширение кредитования, расширение кредитования размоет долю проблемных кредитов и, по видимости, оно будет происходить в ситуации достаточно серьезного снижения среднего уровня процентной ставки.