Выступление первого заместителя председателя ЦБ Алексея Валентиновича Улюкаева на конференции "Российский банковский сектор: рост или выживание". Текст сопровождается комментариями главного редактора FinNews.ru Владимира Шевченко. Получается своего рода заочный спор. Заочный он потому, что на самой конференции организаторы выделяют очень мало времени на вопросы и ответы, а некоторые докладчики (например, Евгений Ясин) предпочитают очень быстро покинуть зал, избегнув вообще каких-либо вопросов.

Кризис? Что такое кризис? С моей точки зрения, мы движемся сегодня от одной экономической модели к другой. А в данной модели – слишком много дисбаланса: структурного дисбаланса, позиционального дисбаланса, финансового дисбаланса. И эти дисбалансы превысили уровень приемлемости. И в достаточно короткие сроки, несколько месяцев, года два, год может быть, эта модель должна перейти в другое состояние, где риски так или иначе будет уменьшены, дисбалансы будут так или иначе нивелированы. То есть этот кризис является кризисом переоценки рисков.

В период перегрева рынку свойственно экстраполировать ситуацию и предполагать что это развитие, этот перегрев будет вечным, активы будут всегда расти в цене, а риски будут небольшими. Происходит непонимание уровня рисков, локальных местных рисков, частичных рисков вложений в рынок, а это накапливает глобальные риски.

О лиувидности

Во время кризиса в одночасье очень быстро происходит переоценка рисков: то, что образовалось в мире, оказалось очень рисковым, начинается бегство из рисковых активов в базовые. Любой кризис начинается и продолжается, и проходит свою острую фазу как кризис ликвидности.

И у нас это было так. Мы с точностью до даты можем сказать - буквально 14-19 сентября прошлого года как отрезало - ситуация избытка ликвидности резко сменила ситуацию недостатка ликвидности.

Ликвидность, которая поступала в российскую банковскую систему накануне разными каналами, связанными с вывозом капитала и с внешними заимствованиями, резко сменилось на противоположную, и возник кризис ликвидности. Центральные банки всех стран в этой ситуации должны сделать две вещи: первое - это заместить своими предложениями отсутствующие предложения ликвидности, и второе – дать возможность всем основным участникам рынка, которые "заигрались" в предшествующий период, реструктурировать свои риски и реструктурировать свои портфели. Для этого требуется некоторое время.

Для российской экономики, где был большой валютный дисбаланс, связанный с большим объемом заимствований на рынках, а валютные активы гораздо меньше – скажем, по банковской системе - минус 100 миллиардов долларов - это чисто официальные активы на рынке на начало кризиса, получается, что в целом банковская система имела обязательств на 100 миллиардов больше, чем могла отдать. Сходная позиция, может менее статистически ясная, но сходная, была и в банковском секторе, и среди населения. Центральный банк посредством изменения своей политики, введения своего обменного курса, должен был дать возможность всем этим базовым участникам (банкам, финансовым организациям и населению) реструктурировать свои портфели; увеличить (как считают эти участники по их собственным представлениям о рисках) долю валютной составляющей; изменить структуру риска с одной стороны, а с другой стороны, дать ликвидность, которой не хватало.

Центральные банки всех стран используют два механизма сохранения ликвидности - это обычный механизм через снижение цены денег, через снижение процентных ставок - для банка России это было невозможно, потому что инфляционные и девальвационные ожидания были высоки, снижение ставок в этот момент усилило бы достаточно высокое давление на рубль. Поэтому для нас был возможен только второй вариант, то, что называется Quantitative Easing (количественное ослабление), то есть регулирование не цены денег, а объема денег. Вот не понимаю тех людей, которые представляют себе так: мы увеличиваем объемы вкладов физических лиц сразу в разы - до четырех триллионов рублей и, добившись этого как через стандартные для Центральных банков механизмы, как то: снижение золото-валютных резервов, изменение сроков предоставления ликвидности, увеличение лимитов на активы заемщиков, изменение списков обеспечения, под которые предоставляется рефинансирование, так и придумывание экстраординарных, я бы даже сказал экзотических инструментов, таких как беззалоговые кредиты, которые вот я сравнил бы с тем, как говорил Бен Бернанке (это он рассуждал про Великую Депрессию) – "Разбрасывать деньги с вертолета" В нашем случае регулятор должен как бы разбрасывать деньги с вертолета, понимая, что эффективность этого весьма условная, но пожар тушится большим применением воды. Если этой "воды" будет чуть больше чем нужно - это потом можно отыграть, вот если "воды" меньше, чем нужно – это может вызвать просто паралич финансовой и банковской системы.

Поэтому мы придумали такие нейтральные беззалоговые кредиты и предоставили по ним сумму в верхней точке почти 2 триллиона рублей, понимая, что это риск для нашего Центрального банка, но в такой ситуации лучше принимать риск на центральный банк, на регулятора, чем оставить этот риск на банковской системе.

Эти меры в совокупности дали очень позитивный результат и где-то начиная с весны прошлого года мы как бы сдвинулись в эту новую макроэкономическую реальность.

То есть, с моей точки зрения, мы прошли высшую точку кризиса где-то к маю текущего года. Российская экономика, российская банковская финансовая система двигалась симметрично мировой экономике, мировой банковской финансовой системе. И мы вступили сейчас в фазу восстановления. Единственное, я не думаю, что это быстрое восстановление. Это длинное, тяжелое восстановление. И вполне возможно отнюдь не до того уровня экономической активности, который мы имели до кризиса. То есть темпы роста кредитно-денежной массы 50% в год, я думаю избыточны, и сами по себе провоцируют появление больших рисков.

О рубле

Какая сейчас ситуация с точки зрения основных макроэкономических показателей? Я считаю, что полностью нивелирована ситуация с точки зрения валюты и валютного курса. На рынке примерно начиная с февраля есть баланс спроса и предложения. Банк России существенно уменьшил свое участие на внутреннем валютном рынке как по числу торговых сессий, в которых он участвует, так и по объему, по оборотам, причем это участие становится разносторонним, то есть это не постоянная продажа, не постоянная покупка, это участие и как покупателя, и как продавца в зависимости от динамики спроса и предложения. То есть, Банк России не имеет цели по курсу, наша цель – исключительно по инфляции. Но мы говорим, что избыточное колебание, избыточная волатильность валютного курса вредна для экономики, для бизнеса, потому что не позволяет осуществить деловое планирование нормально в ситуации в условиях некой неопределенности. Если валютная волатильность высока, а она реально у нас сейчас высока, потому что волатильность в паре "рубль-доллар" выше, чем волатильность в паре "доллар-евро" на мировом рынке Форекс. Это означает, что у всех участников рынка – и у бизнеса, и у населения постоянно возникает искушение изменить структуру своего портфеля – купить валюту, продать валюту. Это заведомо безвыигрышное поведение для всех участников, особенно для неквалифицированных инвесторов. Наиболее эффективной для них является стратегия поддержания той структуры портфеля, которая им свойственна.

Поэтому, чтобы не провоцировать нерациональное поведение, мы должны гасить избыточную волатильность, для этого мы и выступаем на рынке и покупаем валюту в той ситуации, когда на рынке слишком большое предложение и слишком маленький спрос, чтобы слишком быстро не переукрепить ее, и наоборот продаем, когда слишком большой спрос и слишком маленькое предложение для того, чтобы не переослабить.

Скажем, вот сейчас у нас по ряду причин, есть избыток предложения над спросом. С начала октября, я прикинул, уже больше 11 миллиардов долларов мы покупаем.

Такая плавающая граница, которая позволяет выпустить излишний пар, излишнюю напряженность с валютного рынка. И вот эта ситуация статистически с одной стороны приводит к росту валютных резервов – до 424 миллиардов рублей, то есть мы 40 миллиардов прибавили к низшей точке, увеличив их больше чем на 10%. Соответственно, мы эмитировали дополнительное количество рублей.

О денежной массе

Стала расти потихонечку денежная база и денежная масса. Если отсчитывать год не с первого января, а с 1 февраля (а по очень многим параметрам у нас 2008 год кончился 1 февраля 2009 года, а в 2009-й начался 1 февраля 2009 года), мы видим плавный рост денежной базы, то есть обязательств центрального банка, наличных денег, который ЦБ выпускает, то есть денежной массы. Это результат действий центрального банка и коммерческих банков, которые выступают ретранслятором денежной базы и через кредиты предоставляют деньги конечным операторам.

Значит, примерно 1 – 1,5 – 2% в месяц – это хороший, стабильный результат - сейчас у нас денежная база, приросла относительно этого 1 февраля где-то процентов на 8, а денежная масса – процентов на 15. Причем, денежная масса уже почти вышла на уровень предыдущего года. Я думаю, что в пределах следующего месяца 93% преодолеем, и к концу этого года у нас будет положительная цифра по денежной массе ну, несколько процентов – 4%, 5% выше.

(Примечание редакции: здесь Алексей Улюкаев сильно лукавит. Денежной массе еще очень далеко до уровней 2008 года (смотри график "Динамики денежной массы М2 в России"). А кроме того, денежная масса растет только по отношению к предыдущему месяцу. Использовать такое сравнение некорректно, и Алексей Улюкаев должен это знать. Тем не менее, использует. Если же сравнивать динамику денежной массы год к году, то ситуация еще очень далека от оптимистической – наблюдается падение денежной массы. Причем длительность падения уже значительно превышает показатели кризисного 1998 года (смотри график "Изменения денежной массы М2 в России год к году")).

О банковских депозитах

Следующее. Ожидания инфляционные мы сумели стабилизировать. Не только с точки зрения базовых участников рынка – бизнеса, и с точки зрения населения. Доля валютных интервенций резко возросла в конце прошлого – начале нынешнего года до 34% и сейчас она потихонечку снижается, сейчас она 27%, а сами депозиты довольно быстро прирастают. У нас рост депозитов населения сейчас 15%. К середине октября от начала года - 15% то есть примерно 1,5% каждый месяц. Это уже выше, чем было в 2008-м году. Это, с одной стороны, хорошо, это говорит о доверии населения к банкам и денежной единице, это говорит о том, что нет давления на потребительский рынок, поэтому есть хорошие шансы на дальнейшее снижение инфляции, но это создает определенные проблемы. Это создает определенные проблемы для экономики в целом, потому что потребительский спрос не растет. Потребительский спрос – одна из 3-х различных составных частей роста наряду с инвестициями и чистым экспортом.

С другой стороны, это создает проблемы для банков, особенно для тех из них, которые проводят сейчас неосторожную, неаккуратную политику, привлекая депозиты под очень высокие ставки. И мы говорим банкам, что это колоссальная ошибка, это ошибка, которую они осознают, но будет уже поздно, потому что депозиты привлекаются на длинные сроки. Если сегодня привлекается депозит на 2, на 3 года под ставку 14 – 15 – 16% годовых, это значит, что в 2011 году вы будете платить эти 15%, а разместить эти деньги под больший процент вы не сможете, потому что инфляция снижается и будет снижаться, потому что ставка рефинансирования снижается и будет снижаться, и ставки для наличных заемщиков тоже будет снижаться

Если мы посмотрим ситуацию выхода из любых финансово-банковских кризисов, мы увидим, что кредитная ставка – она гораздо динамичнее – она быстрее растет и быстрее снижается в период после кризиса, а депозитная - медленнее. Возникает этот разрыв, для такого рода неосторожных структур возможна ситуация, при которой они получат отрицательную маржу, то есть у них обязательства возвращать эти 15% а разместили они кредиты, получив 10%. Это очень реалистичная ситуация уже на 2010-11 годы. И для этих банков это будет большой проблемой, поэтому мы призываем эти банки и все банки, прислушиваться к политике регулятора, и координировать свои действия депозитные и кредитные с тем, что делает регулятор со своими ставками рефинансирования, потому что это не прихоть, и не манипуляция.

(Примечание редакции: сказано, в принципе, все верно. Но только в том случае, если предполагать, что мировой экономический кризис уже закончился. К сожалению, это не так (смотри статью "Нынешний кризис – это кризис перепроизводства долга. И он еще не закончился"). В мире наблюдается перепроизводство нефти, и рано или поздно, это приведет к падению цены. Что будет с рублем и с инфляцией и в России? Правильно, рубль "упадет", а инфляция усилится. Поэтому российские банки в ближайшие несколько лет не столкнутся с описываемой Улюкаевым проблемой).

О инфляции

Начиная с апреля нынешнего происходит снижение инфляции, и оно устойчивое. Я напомню разговор начала года: обсуждалось – всерьез обсуждалось 15%, 20%, может быть 30% уровень инфляции. У нас уже не 30%, не 20%, не 15% , не 11,6%, как сейчас в официальном прогнозе, не 11%, а существенно ниже. Сейчас вот, по состоянию на 20 октября, мы вышли на уровень 10,1% к прошлому году. Я думаю, что по итогам года у нас окажется, что инфляция не превысит значения 10%, даже будет меньше 10% однозначно инфляция.

Второй год всей нашей истории, и, наверное, первый год, когда мы получим такую инфляцию. Это гораздо ниже, чем прогнозировалось, и это признак снижающегося тренда. Прогноз на следующий год – 9-10%. Я считаю его весьма осторожным, весьма консервативным. На самом деле у нас есть все возможности, есть шансы, чтобы инфляция оказалась существенно ниже этого прогноза 9%.

Коль скоро мы рассматриваем ситуацию с инфляцией как позитивную, как благоприятную, а динамику ее снижения как устойчивую, это позволяет нам принимать решение о процентных ставках. Центральный банк всегда готов менять учетную процентную ставку, взвешивая два вида рисков – риск инфляции и риск экономического роста. Мы считаем, что инфляционный риск невелик, а вот риск для экономического роста существенен и сейчас важно поддержать экономику посредством снижения процентных ставок. Начиная с апреля, мы уже 7 раз снижали наши процентные ставки, в общей сложности на 300 базисных пунктов или на 3%. Думаю, что у нас есть возможность и в этом году, и в следующем году продолжить это снижение. Банки проводят политику не вполне рациональную но все-таки этот импульс передается через банковскую систему и депозитные ставки не так быстро, как нам бы хотелось, снижаются и кредитные ставки тоже не так быстро, как бы хотелось, но тоже снижаются.

(Примечание редакции: Алексей Улюкаев допускает классическую ошибку подавляющего большинства аналитиков sell side (смотри статью "Аналитикам sell side верить нельзя. Никогда") – прогнозировать от достигнутого. Почему они считают, что если сегодня инфляция снижается, то и завтра она будет снижаться – непонятно. И сколько их не учит сама жизнь, что "так будет не всегда", они с упорством, достойным лучшего применения, продолжают наступать на те же грабли.

Инфляция может продолжать снижаться, если кризис уже закончился. Выше мы выяснили, что это не так. Кстати, что интересно, ЦБ постоянно копирует действия ФРС. Получаемые результаты аналогичны американским – они равны нулю (смотри статью "Центральный банк РФ понизил ставку рефинансирования до 10%. Россия методично перенимает опыт США в борьбе с кризисом. С таким же успехом. Вернее с отсутствием оного")).

О кредитовании

С точки зрения кредитных ставок и объема кредитов, которые предоставляют банки, надо понимать, что это, конечно, зависит не только от фондирования. Это отражает их оценку рисков, которые есть у их заемщиков. Сейчас у банков нет проблем с ликвидностью. У них проблема с избыточной ликвидностью. Поэтому они сокращают те средства, которые привлекли у нас во время антикризисных процедур которые мы проводили в конце прошлого – начале этого года - 4 трлн руб. было пиковое значение. Банки тоже понимают, что задолженность перед Банком России – это тоже бремя. Вот говорят – "О, банки получили помощь!", будто они получили помощь и ничего не делали. Банки не получили ничего бесплатно! Все, что получили банки – это кредиты, а кредит это срочный, возмездный, платный ресурс. Банк получил субординированные кредиты, получил этот ресурс, очень хорошо, что он его получил, по ставке, которая в момент получения кажется очень привлекательной.

Но надо понимать, что это долгосрочный ресурс. Субординированный кредит – это 10 лет. Ситуация изменится, а они будут по-прежнему платить по этой ставке, которая сегодня кажется комфортной такой, очень комфортной, льготной ставкой. Дальше это будет не так. Дальше она, может быть, будет жесткой. Нужно понимать, что банки, которые прибегают к такой поддержке, делают это не от хорошей жизни. Они берут не только помощь, они берут и обязательства, некое бремя, которое им по жизни придется нести. И опять же – те банки, которые поступили здесь неосторожно, слишком сильно рассчитывали на эту поддержку, поддержку, я так считаю в кавычках, точнее так: поддержку, но не помощь. Тем не менее, это позволило решить задачу банковского капитала. После того, как решена проблема ликвидности – ликвидности, как мы сказали, много, слишком много – надо кредитовать, но банки опасаются, потому что не знают, какая ситуация у конечных заемщиков – что будет со спросом на их продукцию, не слишком ли они закредитованы и так далее. Это заставляет их принять специальные действия, страховки, может быть, то есть работать с понятными заемщиками, и ограничивать работу с теми, кому не очень хорошо сегодня.

Важно, чтобы банки слишком долго не засиделись на этом, Сейчас начинается другая немножечко жизнь, спрос восстанавливается, экономика почти уже восстановилась, а это означает, что заемщики - у них есть очевидные денежные потоки и надо, конечно же, сейчас сильнее кредитовать. Тем не менее, хочу сказать, что у нас уровень кредитного портфеля примерно такой же, как был в начале года. Во 2-м квартале нынешнего года было быстрое сокращение портфеля, начиная примерно с июня пошли колебания – чуть больше, чуть меньше. Причем, что интересно, государственные и частные банки примерно выровнялись в своей динамике кредитования. Мы надеемся, что до конца года кредитный портфель будет увеличиваться небольшими темпами, в принципе близкими к темпу прироста денежной массы. Я надеюсь, что до конца года мы увидим некоторое небольшое значение прироста по этому сегменту.

Что интересно – что если кредиты пока не прирастают, то рынок облигационный очень быстро растет – темпами 5-6% в месяц. Открывается внешний рынок

Мало того, что российские заемщики успешно провели в основном реструктуризацию своих долгов, рефинансирование, но они сейчас привлекают заимствования на внешних рынках. Спреды на проценты рисков заемщиков относительно базовых рисков сильно сократились в первом квартале этого года от 700 базисных пунктов до уровня сейчас не свыше 200.

О проблемных активах

Улучшилась ситуация с точки зрения баланса – я говорил, что в начале года было минус 100 миллиардов долларов (на самом деле – на начало осени 2008 года. Прим.редакции) , сейчас плюс 30-32 миллиарда долларов активов, то есть с этой точки зрения мы вполне защищены. Базовая проблема – это активы. Активы – прежде всего кредитный портфель. Мы любим использовать красивые термины, не вполне понимая значение этих терминов. Вот токсичные активы. Что банк предпринимает по поводу токсичных активов? Отвечаю: ничего, потому что в наших банках нет токсичных активов в их балансе, в прямом смысле слова. Токсичные активы - Security bad assets - сложный финансовый инструмент - их практически нет в балансе наших банков.

В этом принципиальное отличие от большинства банков развитых стран и здесь мы видим отличие к лучшему, позитивное отличие. В их балансе есть проблемные кредиты - кредиты, выданные заемщикам, которых банк не очень хорошо знает. Это принципиально другая проблема, принципиально другая, не могу сказать что легкая, но принципиально другая

Банки решают эту проблему, создавая резервы против этих рисков – раз, реструктурируя задолженность – два, или входя в права собственника активов, то есть, фактически приняв его долговые обязательства в собственность.

В разных сочетаниях разные банки используют все эти инструменты. Конечно базовым с точки зрения регулятора являются, безусловно, резервы против этих рисков, потому что мы считаем, что переоценка рисков – она была на краткосрочный период , постепенно оценка рисков будет стабилизироваться, и те банки, которые создают достаточные резервы – они смогут за счет этого долги обслуживать. Значит, что здесь есть позитивного?

Первое: Проблемные кредиты – то, что называется non-performing loans (необслуживаемые кредиты) - растут темпами, гораздо более низкими, чем предполагалось, что они будут расти. Эти темпы существенные. Они гораздо выше, чем в нормальные годы, но они гораздо ниже чем ожидалось.

Говорят, что есть разница между РСБУ – российским стандартом банковской отчетности и МФСО – международными стандартами финансовой отчетности. Да, мы по-разному оцениваем, относим кредиты к проблемным группам риска, но динамика одинаковая. Неважно, в чем меряют температуру – в градусах по Цельсию или по Фаренгейту. И то, и другое измерение равно покажет нам – зима наступает или лето, растет график или снижается. Так и здесь - оба стандарта равно приемлемы, чтобы понять, нарастает проблема или она снижается. Так вот, по всем этим стандартам, проблема снижается, а главное - банки ведут себя адекватно и создают резервы темпами большими, чем идет нарастание огромных рисков. Это очень хорошо. В каком-то смысле, создание резервов – это инвестирование сегодняшней прибыли. Банк не получает выгоды, не получает прибыли сегодня, но создает резервы. Это правильная позиция. Потому что инвестиции вернутся с прибылью в будущий период. Я рассчитываю, что в 2010 году наверное, а в 2011 году - точно банки смогут потихонечку снижать резервы и получать реальный финансовый результат. То есть, с этой точки зрения я считаю, что ситуация обнадеживающая и достаточно стабильная.

(Примечание редакции: Алексей Улюкаев придумал хорошее сравнение с градусником. Только он умалчивает о том, что "подкручивание" градусника в приятную для регулятора сторону имеет и отрицательные следствия. Например, градусник по Фаренгейту показывает, что пациент еще жив, а на самом деле он уже мертв.

Видимо, в данном случае ЦБ не хочет показывать никому, в том числе и самому себе реальную картину с проблемными кредитами. Авось, само рассосется. Ведь ЦБ верит, что кризис уже закончился…).

О капитале банков

С точки зрения капитала. Формальные измерения – это норматив достаточности капитала, с ним вообще обстоит дело очень хорошо - 19% - отношение капитала к активам, с точки зрения капитала ситуация является успешной. Есть проблема. Суть ее состоит в том, что в экономике есть отстающие индикаторы, есть опережающие. Скажем, опережающим является фондовый индекс. Фондовый индекс в России с января вырос более чем в два раза, а экономического роста нет, по-прежнему. Спад уменьшается - до 10,5% во втором квартале, сейчас порядка 9%, может еще уменьшиться до конца года. Тем не менее, это спад. Опережающий индекс показывает ожидание инвестора относительно будущего. Он рассчитывает, что в будущем будет рост, следовательно, доходность к инвестициям будет обеспечена и это позволяет им как бы отражать цены в будущем году.

А вот, например, такие показатели, как безработица и доля плохих кредитов в банковском портфеле – это отстающие показатели, ну то есть спад на данный момент уже сокращается, по всем отраслям будет рост, хотя и не очень большой, а показатели эти продолжают расти. И вот для этого существуют инструменты дополнительной капитализации банков. И собственники, и акционеры российских банков привлекают новых инвесторов или старые собственники увеличивают свое участие в капитале. Это очень хорошо, значит они верят, что такие инвестиции будут прибыльными, будет получен финансовый результат, ну и государство участвует через те же субординированные кредиты, которые мы упомянули. Государство вложило более 900 млрд рублей в банки – как свои, так и частные банки, что позволило повысить надежность долгов. И сейчас этот механизм используется.

Я знаю, что разные представители банковской системы, аналитики – они в принципе по-разному относятся к механизму возможности участия государства в капитале банков через выпуск ценных бумаг, облигаций федерального займа особого рода. Конечно, этот механизм не должен быть избыточно привлекательным, не должен быть слишком комфортным для банков. Никто не хочет, чтобы вдруг большое количество российских банков стали в одночасье государственными или полугосударственными банками, с одной стороны. С другой стороны, это деньги налогоплательщиков, к этому нужно относиться очень осторожно, аккуратно, бережно. Условия там жесткие, это правильно. Но сама возможность – ценна сама возможность. То есть, как мы планировали, и я считаю это реально, что каждый банк, который соответствует определенным критериям – каким критериям? - определенный рейтинг у него, норматив достаточности капитала, объем активов (сейчас записано, что не менее 30 млрд рублей активов), то есть, это важные для страны, важные для экономики кредитные организации, он – если соответствует этим критериям – он вправе обратиться за госучастием в капитале, и уже не может никто ему отказать, и это ценно потому, с моей точки зрения, что помогает чувствовать себя комфортнее на рынке, понимая, что если наступит реализация рисков, в крайнем случае у него за спиной есть возможность увеличить капитал. Я думаю, что им воспользуются далеко не все те банки, хотя вправе это сделать, и я считаю эту возможность очень ценной. Поэтому думаю, что это соотношение уровня достаточности капитала будет снижаться, но будет оставаться в области нормальных значений.

(Примечание редакции: на самом деле, манипуляции с усовершенствованным градусником нужен ЦБ, чтобы ничего не делать. Ведь теперь он может сказать: "смотрите, ничего страшного не происходит – просроченная задолженность даже не превысила 10%". Банки создали под ЭТУ задолженность резервы и успешно выполнили норматив достаточности капитала. А что будет, если померить просроченную задолженность точным градусником? Она будет значительно выше. Банки должны будут создать гораздо больше резервов. Но если они сделают это – многие из них перестанут выполнять норматив достаточности капитала, ведь резервы вычитаются из капитала. А значит, ЦБ должен будет отозвать у таких банков лицензию. ЦБ не хочет этого делать. Он даже думать об этом не хочет. Поэтому и был изобретен усовершенствованный градусник).

О унификации процентных ставок

Относительно унификации процентных ставок: это хороший вопрос. У нас действительно избыточно большая линейка процентных ставок. Я не думаю, что нам нужно иметь единую процентную ставку – то есть какая ставка рефинансирования, такая ставка кредитная и депозитная. Кредитная и депозитная ставки по сути разные. По кредитной ставке мы предоставляем реальное финансирование и по репо, и по ломбарду, она будет повыше. Депозитная – по которой мы привлекаем депозиты должна быть пониже, а ставка рефинансирования должна быть некоторой медианой, которая ориентирует правильно банки и бизнес. В нашем случае ставка рефинансирования не медиана, а верхняя ставка. Так получилось исторически. Наша ставка рефинансирования несет фискальную составляющую, к ней привязано слишком много элементов Налогового кодекса. Это не позволяет быстро реформировать эту систему, но в принципе мы хотели бы упростить ее и иметь меньшее количество более понятных рынку ставок.

Относительно возможности снижения ставки рефинансирования - мы считаем, что такая возможность есть, мы ее рассматриваем и будем при этом ориентироваться на ту макроэкономическую динамику, которая существует. Как она будет снижаться – это зависит от того, какой будет прогноз инфляции. При этом мы будем сравнивать не с текущей инфляцией, а с ожидаемой инфляцией будущих периодов. Поэтому ставка рефинансирования может быть, и это нормально, ниже, чем текущая инфляция. Поэтому если мы говорим о том, что в 2010 году инфляция будет не свыше 9%, то, соответственно, и ставка рефинансирования может, по крайней мере, до этих уровней опуститься.

О ипотечном кредитовании

Об ипотечном кредитовании - это непростой вопрос. Дело в том, что когда я говорил про динамику кредитного портфеля, я не разделял кредиты корпоративных заемщиков и населения, хотя динамика, конечно, разная. По населению тренд отрицательный, то есть снижается портфель, потому что существуют неопределенность для банков и для самих заемщиков с точки зрения безработицы - зарплаты, возможности обслуживать кредиты. Эта неопределенность сохранится дольше, чем неопределенность для бизнес-заемщиков. Поэтому восстановление ипотеки, наверное, можно ожидать в 2010-11 году. Это связано не только с базовыми обстоятельствами., ожиданиями относительно.стабильности доходов заемщиков, но и с дисбалансами банков. На балансах многих банков доля ипотеки большая.

О второй волне кризиса

Возможна ли вторая волна кризиса в следующем году? Я в самом начале сказал, что нет, невозможна. Это терминологический разговор. Важна не цифра, а динамика прироста. Я знаю, что у моих коллег, я бы сказал, друзей, у Александра Николаевича Шохина и Петра Олеговича Авена точка зрения, отличная от моей. Я думаю, что прав я, а не они.

Хочу сказать, что кроме всего прочего у нас разная модель поведения. Мы стоим по разные стороны прилавка. Я продавец, а они покупатели. Задача покупателя – купить подешевле, а задача продавца – продать подороже. Поэтому покупатель рисует несколько другую картину, мотивирует продавца к тому, чтобы изменить цены за счет того, что немножко сгущает краски.

Я считаю, что ситуация непростая, это реально непростой процесс. Задолженность нарастает, это является проблемой для многих отдельных банков. Она является очень тяжелой проблемой. Но она не является системной проблемой всех российских банков с учетом того, что я сказал об их балансах, об их фондировании, об их исследованиях заемщиков, о тех механизмах поддержки капитала, которая у нас есть на этот случай.

О плохих долгах

Относительно плохих долгов. Существует 3 базовых варианта – снятие с баланса банков – создается специальное агентство, или другим способом, существует система создания гарантий, государственных гарантий и существуют механизмы повышения капитала банковской системы. Я сторонник третьего варианта. Не буду говорить много – выйдет целая лекция. Это даст возможность самому банку соотнести свои активы и понять – есть смысл работать с долгом или модно его списать, работать с заемщиком в любом случае или получить залог – реализацию залоги и так далее.

Никто лучше банка не знает, каким актив на самом деле является. Что, я приду и буду объяснять, когда заемщик вернет и так далее? Их специалисты работают с этим, они лучше всех это знают. Нужно дать им возможность, мотивировать – и они сами все сделают.

О разделении банков на коммерческие и инвестиционные

По поводу инвестиционных и коммерческих банков – есть разные модели. Есть модель, в которой это объединено, есть модель, в которой разъединено. Сейчас идет большая мировая дискуссия, и скорее склоняются к тому, что они должны быть разными – разными банками с разным регулированием. Скажем, в американских банках регулирование несколько иное, инвестиционные банки в кризис сильно показали свою несостоятельность, с универсальными банками разная динамика совершенно. Поэтому мне кажется, что нынешняя система регулирования российская банковского сектора позволяет банкам плавно эволюционировать в том направлении. И сейчас уже есть банки, которые специализируются исключительно на работе с корпоративными клиентами, есть банки, которые сориентированы на инвестиционный бизнес, но в целом действительно, эта специализация не так ясно видна, и возможно эволюционным путем мы когда-нибудь придем к специализации.