Доклад первого заместителя председателя Центрального банка Российской Федерации Алексея Валентиновича Улюкаева на конференции "Российский банковский сектор: факторы роста" (организатор конференции – "Альфа-Банк").

Ликвидность в экономику России поступает двумя путями, как и в экономику любой другой страны. Денежные власти ее проводят либо через механизм курсовой политики, приобретая валюту и эмитируя национальную валюту, либо через механизм процентной политики, предоставляя рефинансирование коммерческим банкам, которые используют кредитный мультипликатор, дальше распространяя эти деньги на всю страну. До недавнего времени этот механизм в России был не сбалансированным, а именно работал исключительно механизм курсовой политики, а механизм процентной политики не работал. Почему так происходило? Потому что была ситуация постоянного дисбаланса на внутреннем валютном рынке, когда объем предлагаемой валюты был существенно больше, чем объем спроса на валюту. Это, в свою очередь, определялось особенностями торгового баланса, который, начиная с 1999-го года, был устойчиво позитивен. Более того, положительное сальдо торгового баланса постоянно росло, достигнув в 2006 году своей высшей точки 140 млрд. долларов. Экспорт в последние годы более чем в 2 раза опережал импорт по своим объемам. По объемам положительного торгового сальдо Россия была 3–4-я в мире. Это означает, что Банк России скупал избыток валюты, которая сначала поступала исключительно по каналам торговли, а с 2006 года еще и по каналам капитальных операций, которые тоже стали позитивны. Банк России под это эмитировал рубли. В прошлом году денежная база увеличилась на 38%, денежная масса – на 49%. В мае 2007 года был пик денежного предложения, когда денежная масса выросла на 60% относительно мая 2006 года. Это было связано с тем, что пик притока капитала в Россию, связанный с многочисленными IPO, пришелся именно на апрель-май текущего года. Однако, эта ситуация спровоцировала постоянно высокую избыточную ликвидность в банковском секторе. Мы считаем нормальной ситуацию, когда ликвидность у банков в виде их средств на корсчетах в ЦБ, краткосрочных депозитов и облигаций Банка России составляет 700 млрд. рублей – этого достаточно для обслуживания платежей и расчетов. Но у нас она очень долго была около 1 трлн рублей, а в 1-м полугодии 2007 года доходила до 1,5 трлн рублей. Соответственно, деньги были дешевые, банки могли брать краткосрочные кредиты на межбанковском рынке под 1,5-2,5%. Инструменты рефинансирования Банка России мало того, что требуют обеспечения, но еще и не могут опуститься ниже определенных уровней доходности. Наш основной инструмент – это сделки однодневного РЕПО. В соответствии с правилами, нынешний предел – это 6% годовых. Дальше проводятся аукционы и на аукционах устанавливается конкретная ставка - от 6,05% до 6,3% годовых. В течение длительного периода времени для банков это было совершенно неинтересно, потому что обеспечение ликвидности не требовало какого-то дополнительного источника. Лишь в отдельные дни в конце месяца, в силу того, что наступает большой объем налоговых обязательств, у банков должны быть достаточные для проведения платежей средства. С другой стороны, бюджет отдает средства бюджетополучателям в начале месяца. Поэтому в начале месяца у всех дешевые деньги, а в конце месяца они могли быть значительно дороже и могли достигать уровня 6%. То есть такого уровня, когда инструменты Банка России становятся востребованными, когда они оказываются не дороже, а даже дешевле, чем то, что есть на межбанковском рынке кредитов. Раньше это были отдельные дни.

А теперь ситуация принципиально меняется, это связано с тем, что темпы роста импорта становятся устойчиво многократно выше темпов роста экспорта. В этом году за 9 месяцев у нас 37% рост импорта и 30% рост экспорта. Прогноз на среднесрочную перспективу примерно такой: существенное опережение темпов импорта над экспортом. Это означает, что сальдо положительного торгового баланса начинает сокращаться, уже в этом году оно будет на 20-25 млрд долларов ниже, чем в прошлом. В свою очередь, это влияет на общее сальдо по платежному балансу, приток валюты в страну становится меньше, счет текущих операций немножко уменьшается. На него еще оказывает дополнительное влияние статья, связанная с процентами и депозитами. Объем иностранного капитала на рынке России существенно вырос, сейчас порядка 50 млрд. долларов привлекли банки и финансовые компании (порядка 40 млрд. долларов – банки, порядка 10 млрд. долларов – финансовые компании). Соответственно, необходимо обслуживать этот капитал. Процентные и дивидендные платежи несколько кратно выросли по сравнению с ситуацией трехлетней давности, и они стали макроэкономически значимыми для достижение положительного сальдо по счету текущих операций. Мы считаем, что в двухлетней перспективе (2009-2010 год) сложится ситуация, когда положительное сальдо счета текущих операций будет близко к нулю. Это означает, что за счет этого механизма Банк России сможет насыщать деньгами очень экономно.

В фискальную систему встроен такой элемент, как стабилизационный фонд, который исправно как бы абсорбирует средства из экономики. Но в 2007 году сложилась ситуация, по которой Банк Росси начиная с мая фактически не осуществляет эмиссию рублей под приобретение иностранной валюты. Вроде бы золото-валютные резервы растут и сейчас они превысили 430 млрд. долларов, но стабильно растущая часть – это средства стабилизационного фонда. Это 5-6 млрд. долларов, которые каждый месяц Банк России приобретает в интересах министерства финансов. В своих собственных интересах мы, начиная с мая- июня уже валюту не приобретаем. В силу этих обстоятельств, про которые я сказал. Банк России вышел примерно на цифру резервов в 285 млрд. долларов и вокруг этой цифры резервы колеблются с середины мая. Эмиссия посредством механизма курсовой политики не осуществляется.

В связи с этим стала снижаться ликвидность. Если в мае ликвидность составляла порядка 1,5 трлн рублей, то уже к августу примерно 900 млрд. рублей. Цифра все равно большая, высокая, но здесь кроме фундаментальных обстоятельств нужно сказать о 2 обстоятельствах, которые определяли ситуацию в близкой перспективе. Определяли таким образом, что кредит межбанковский уже никогда не будет так дешев, как был прежде, что ставки по нему будут сопоставимы с уровнем инфляции, со ставками, которые предлагает Банк России для рефинансирования. Одно из них связано с неэффективным исполнением бюджета в 2007 году, когда возникает большой разрыв между финансированием и кассовым исполнением. Большое количество бюджетных операций, которые вовремя не исполняются, накапливаются, соответственно не отдаются деньги вовремя и из-за этого возникают сезонные кассовые разрывы. В декабре бюджет исполнит свои обязательства, уровень ликвидности опять испытает скачок, но сейчас накапливаются определенные отставания. И плюс события на международных финансовых рынках, кризисные явления, изначально связанные с проблемами subprime- сектора. Они привели к тому, что там резко вырос спрос на ликвидность. Соответственно ликвидность мировая стала уже гораздо дороже, и нашим банкам, многие из которых в существенной степени фондируются за рубежом, стало дороже фондироваться, а в ряде случаев возникли трудности с рефинансированием. Если вы не можете рефинансировать свой внешний долг, значит, вы должны возмещать его внутренним фондированием. А это увеличило спрос на рубли и удорожало рублевые заимствования.

Вот тот набор постоянных и текущих обстоятельств, с которым мы столкнулись фактически в августе этого года. Если очень четко – это 16 августа. Начиная с 16 августа этого года, можно сказать, что российская финансовая система перешла в основном использовании от механизма курсовой к механизму процентной политики. Начиная с 16 августа мы каждый день предоставляем банковской системе рефинансирование, независимо от того, конец или начало месяца, дает или забирает бюджет, финансируем каждый день. И, видимо, такая ситуации становится стабильной и привычной. В основном мы предоставляем через механизмы РЕПО, то есть предоставляем короткие деньги банкам под обеспечение ценных бумаг - государственных, федеральных, субфедеральных, корпоративных, рублевономинированных, а для федеральных ценных бумаг также валютономинированных. И объемы это достаточно большие. В отдельные дни августа достигали 650 млрд. рублей. Нам надо привыкать, что цифры эти, а может и большие, будут фигурировать у нас в отчетах. Не всегда были такие объемы, они будут колебаться. Соответственно процентные ставки, если, например, в первом полугодии в среднем ставки на межбанке были порядка 3%, 1,5-2% в начале месяца, 5-5,5% в конце месяца. Сейчас они больше 6%, ближе к 7% в среднем за август-сентябрь. Опять же эта или близкая к этой ситуация будет сопровождать наше развитие и в будущем.

Что мы сделали, сталкиваясь с базовой проблемой и с отдельными успехами? Понимая, что базовая проблема, она всегда будет базовой, мы, начиная с 2004 года, устраиваем целую систему рефинансирования. Я имею ввиду, что по набору инструментов это и аукционные инструменты, и инструменты разной срочности, начиная с однодневных и кончая длительностью 180 дней. Которые связаны с ломбардным списком, не связаны с ломбардным списком Банка России. Тем не менее, спектр разрешенных использований активов расширялся за счет введения нового класса активов, а также за счет снижения планки требований по рейтингу эмитентов, обязательства которого принимаются в обеспечение. В августе на 2 ступеньки понизили требования, это означает, что банковский сектор расширился примерно на 150 млрд. рублей, сейчас на балансах банков 1,4 трлн. рублей активов, которые мы принимаем в залог в обеспечение при операциях рефинансирования. Объем этих залогов, их распределение в банковской системе является главной нашей проблемой. С точки зрения качественности инструментов, их отработанности, нормативной базы, примерно соответствует тому, что есть в европейском центральном банке (ЕЦБ).

Но в чем мы не соответствуем, это в том объеме активов, под которые мы можем рефинансировать банки. Когда европейская банковская система столкнулась в августе с кризисными явлениями, они 9 августа дали одновременно дополнительно 95 млрд. евро к нормальному объему рефинансирования, который в среднем составляет порядка 450 млрд. евро. И сказали, что мы дадим столько, сколько надо под 4% годовых. Скажут 200 - дадим 200, скажут 300 - дадим 300. А обеспечение европейских банков многократно превышает эту цифру. Почему такая проблема у нас есть, это долгая история, она связана с деятельностью государства, министерства финансов по государственному долгу. Везде залоговым обеспечением являются государственные ценные бумаги. В странах европейского сообщества, хотя объем государственного долга не должен превышать 60% ВВП, но многие исторически им не пользуются. Объем государственного долга таков, что создает огромный подавляющий массив этого обеспечения. И только вспомогательным является инструмент, связанный с корпоративной заложенностью. В нашей ситуации, поскольку федеральный бюджет исполняется с существенным профицитом, который доходит в отдельные годы до 7-7,5% от ВВП, государству не было нужды эмитировать свои ценные бумаги для заимствований с рынков, поэтому у нас очень плохо представлены государственные ценные бумаги. Именно поэтому мы должны были заполнять его облигациями Банка России, корпоративными облигациями с тем, чтобы иметь этот спектр наиболее широким.

Вторая проблема – это проблема объемная. Есть проблема неравномерности распределения качественных залогов на балансах различных банков. Этот случай связан с тем, что качественный залог надежный и ликвидный, но по определению низкодоходный залог. Чем выше качество бумаги, тем при прочих равных условиях ниже ее доходность. Далеко не все банки, особенно малые и средние, имеют возможность иметь в своих балансах такие залоги. Потому что их сравнительные издержки высоки и для того, чтобы покрывать эти издержки и иметь какую-то нормальную прибыль, они должны иметь у себя в портфеле больший объем доходов, более высокодоходных инструментов, а значит менее ликвидных и надежных инструментов, которые мы не готовы принимать в свое обеспечение. Вот это 2 базовых проблемы. Наши действия последних двух месяцев показывают, что, в принципе, мы готовы удовлетворять запрос банковской системы по предоставлению рефинансирования, мы увеличили лимиты, мы можем в день давать по 500 млрд. рублей, если надо будет, мы еще увеличим лимиты, это не является для нас проблемой. Мы рассматриваем вопросы о том, как гармонируются распределение приемлемых активов. Мы рассматриваем вопросы дальнейшего расширения этого круга. В частности, банковское сообщество ставило перед нами давно в вопросах о включения в разрешенные активы корпоративных обязательств российских корпораций, номинированных в валюте. Возникают, прежде всего, существенные проблемы с законодательством. Связанные с тем, что, как правило, эмитентом являются не банки, а аффилированные с ними SPV, специально созданные за рубежом компании. И для того, чтобы допустить к обращению эти бумаги на организованных рынках Российской Федерации, нужно изменить законодательство рынка ценных бумаг. Вот мы сейчас с ФСФР говорили, что изменение такого рода будет инициировано. Но поскольку это занимает определенный промежуток времени, мы сейчас обустраиваем систему использования корпоративных евробондов в обеспечение не на организованных площадках (не на ММВБ), а на основе межбанковских операций. То есть мы будем делать операции с отдельными банками, предоставляя им рефинансирование под такое обеспечение. Для этого нам потребуется некоторая технико-правовая работа, она уже ведется, мы рассчитываем, что с середины ноября мы это делать уже будем, а это примерно еще порядка 250 млрд. рублей, это оценка корпоративных евробондов, которые находятся на балансах банков. Мы все время будем говорить только о балансах банков, а не их небанковских организаций, потому что по закону мы не имеем права осуществлять сделки с небанковскими организациями.

И, конечно, огромный класс проблем - это проблемы, связанные с не рыночными залогами. Они представлены 3-мя основными разрядами: кредитные требования, то есть рефинансирование под залог кредитов, предоставленных банком заемщикам; под векселя, которые эмитированы векселедателем и которые не профинансированы банками; поручительства надежных банков. У нас сейчас есть нормативная база, 203-е положение, которая позволяет нам осуществлять под эти нерыночные активы такого рода операций. До сентября месяца этого года у нас не было ни одного случая обращения за рефинансированием по этой нормативной базе, хотя она действует с 2005 года, по 2-3 причинам, нам понятным. Первая и самая главная – это то, что процентные ставки не были востребованы. Так было у нас раньше 0,6% от ставки рефинансирования по кредитам до 90 дней, 0,75% от ставки рефинансирования по кредитам до 180 дней. Для банков это было дороговато, потому что на межбанке они имели лучшие условия. Но сейчас, это уже более-менее приемлемо. Сейчас мы отвязали эти ставки от ставки рефинансирования, сейчас на 90 дней это 7% годовых, на 180 дней – 8% годовых. Вот мы уже имеем 3 выданных кредита на большие суммы банкам, и имеем уже некий набор банков, которые тоже обратились за соответствующим рефинансированием. Наверное это тоже будет нормой, это соответствует тому, что также существует в мире, европейский ЦБ также кредитует не только под рыночные, но и не рыночные, но рейтинговые залоги. Требования по рейтингам у нас одинаковые как для облигаций, так для векселей и прав требований по кредиту, но это тоже ограниченный набор эмитентов. Их несколько десятков, 2-3 десятка по каждой из позиций. Эти виды обеспечения более равномерно распределены по банковской системе, но также не все их имеют.

Мы рассматриваем возможность введения в оборот рефинансирования также и нерейтингованных кредитов. Это доступно любому заемщику со стороны банков. Понятно, что это более рискованная операция, она более сложна с точки зрения оценки рисков. Потому что одно дело, когда рейтинговое агентство установило рейтинг, который мы готовы принимать. Другое дело - банки сами должны отработать риски, возникающие с тем или иным государственным обеспечением. Плюс к этому вторая проблема, политическая что ли, если можно ее так назвать. Дело в том, что рефинансирование предоставляется по федеральным кредитным договорам, которые мы заключали с банками. У нас свыше 400 таких договоров и каждый банк имеет возможность в режиме реального времени получить нажатием кнопки необходимое рефинансирование. А кредитование под не рыночные залоги предполагает заключение каждый раз отдельного соглашения, отдельной проверки качества этого обеспечения и затем отдельную процедуру заключения соглашения. Это занимает относительно большой промежуток времени. А поскольку краткосрочной ликвидности требуют молодые банки, не всегда могущие прогнозировать свои потребности в ликвидности за 3 недели, то это дело затруднительное. И, главное, поскольку оно требует отдельного специального соглашения, оно как бы может тень бросить на банк. И банки, имея в виду и эту сторону дела, также не спешили обращаться. Теперь мы хотим выстроить систему единого пула требований, когда под общее генеральное соглашение можно получать рефинансирование и под рыночные и под нерыночные залоги. То есть это удобно и с точки зрения принятия решения, потому что если сформирован пул обеспечений, то опять же не нужно его каждый раз проверять и мы можем очень быстро реагировать. Мы сейчас работаем над такой нормативной базой и думаем, что где-то в конце ноября мы сможем предложить банковскому сообществу и этот механизм.

Мы считаем что то, что у нас есть сейчас позволяет нам пики осенние, октябрьские и ноябрьские, пройти совершенно безболезненно. А те механизмы, которые мы сейчас вырабатываем, позволят также достаточно успешно и объемно осуществлять рефинансирование в таких ситуациях, как я уже сказал, в среднесрочной перспективе, когда текущий счет платежного баланса будет сбалансирован близким к нулю. В отдельные краткосрочные периоды времени мы готовы работать и с другими механизмами, в частности с механизмом валютного свопа, это фактически тоже инструмент однодневной ликвидности под залог не ценных бумаг, а валюты. Иногда мы тоже с ним работаем, мы снизили ставки по валютным свопам. До сих пор они у нас были на уровне 10%, так же как по кредитам овернайт. Сейчас мы ее снизили до 8%, до уровня, сопоставимого с другими инструментами, поэтому к этому механизму банки могут прибегать. Наконец, мы фактически узаконили кредитование под обеспечения фонда обязательного резервирования (ФОР). Мы приняли решение, что с 11 октября этого года на 3 месяца снижены на 1 процентный пункт нормативные требования по ФОРам. Это фактически означает, что банки получили одновременно 70 млрд. рублей, которыми могут пользоваться безвозмездно, то есть даром, в течение 3-х месяцев до середины января 2008 года. Затем банки должны будут вернуть эти средства. Это вот фактически беспроцентный кредит, обеспеченный ФОРами. Почему мы заранее оговорили срочность этого, потому что мы хотим, чтобы эти средства банки использовали не на развитие бизнеса, а именно на расшивку проблем, связанных с текущими расчетами и платежами, платежами необходимого уровня ликвидности. То есть мы считаем, что развитие банковского бизнеса должно фондироваться не за счет механизмов поддержания ликвидности. С другой стороны, мы пошли на дополнительный шаг. А именно повышение коэффициента усреднения, который был прежде на уровне 0,3, сейчас он на уровне 0,4. Это означает, что раньше 30%, а сегодня 40% от всего объема ФОРа можно использовать. Только нужно, чтобы в среднем за месяц этот объем 40% на счете был. Этот мы ввели уже не на временной, а на постоянной основе. Более того, мы уже говорим, что мы будем в дальнейшем повышать усреднение, как бы больше доверяя банкам, давая возможность с этими средствами в принципе работать. Вот примерно круг тех направлений, над которыми мы работаем по части поддержания уровня ликвидности, тех проблем, с которыми мы сталкиваемся и средства их решения.