Партнёр консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин в интервью радиостанции:

Рынок понял, что никакого дефицита с нефтью на планете вообще нет. И даже если с этого рынка исчезнет 1,5-2 миллиона бареллей российской нефти в сутки, ничего страшного не случится. Нефть есть, нормально работают ее пути снабжения. К тому же есть, чем её заменить.

Прогнозы, что в следующем году вырастет спрос на нефть, тоже не оправдываются – и теперь их все пересматривают. Действительно, вместо того, чтобы подойти к отметке 100 долларам за баррель, цена опустилась примерно до 75 доллара.

Мир начал уже давно к этому готовиться. Евросоюз после США, Великобритании, Австрии и Канады тоже с 5 декабря отказался покупать российскую сырую нефть, и поставки в ЕС до самого последнего дня сократились до минимума.

Кроме того, страны, отказавшиеся покупать российскую нефть, сказали, что для других стран дорога открыта. Однако были объявлены санкции в отношении компаний, которые страхуют российские нефтеналивные грузы и перевозят российскую нефть. В результате установился потолок на нефть – 60 долларов за баррель.

Тогда Россия объявила, что странам, которые присоединятся к такой схеме, нефть поставляться не будет. Но получилось так, что даже те страны, которые формально не присоединились к этому потолку цен, тоже стали требовать скидки, поскольку видят, что за высокую цену Россия не может продать свою нефть.

В итоге какие-то партии нефти ушли из России по цене 43 долларов за баррель. Это крах российской экспортной торговли нефти.

Уход России вообще не заметили. В следующем году, где-то к марту, исчезнет закупка российских нефтепродуктов – в основном их покупала Западная Европа и США. Они не шли в Китай или Индию, там этого добра достаточно. Поэтому России придётся сокращать добычу нефти.

Уже сейчас министерство финансов России бьёт тревогу, говоря, что в следующем году из-за исчезновения доходов от экспорта нефти и нефтепродуктов из российского бюджета пропадёт 23% доходной части.

По нашим подсчётам, цифры были чуть более 30%. В любом случае, это много. Если четверть или треть доходов России пропадает в федеральном бюджете – то как вообще жить-то?