FinNews.ru перепечатывает статью, опубликованную Владиславом Иноземцевым на сайте газеты "Ведомости".

Полные драматизма события на Украине оцениваются в России с разных точек зрения – но под одним углом на них не смотрит практически никто. Когда возмущенные украинцы возводили баррикады на майдане Незалежности и жгли покрышки, российские политики могли воспринимать происходящее не только с опаской, но и с удовлетворением: анархия в центре столицы и непредсказуемость будущего – весомые аргументы в пользу того, что любой строгий порядок лучше любого буйного протеста. Однако на новом витке противостояния осуждение вождей революции трансформировалось в поддержку ее оппонентов. И с этого момента отечественные политики вступили на новую, очень опасную, территорию.

Вся “информация”, которая сегодня льется на российского зрителя с экранов телевизоров, оказывается не просто примером двойных стандартов – она выглядит столь вопиющим лукавством, что скоро может обернуться крайне неприятными параллелями и опасными выводами. Попытаюсь пояснить, что именно я имею в виду.

Раздвоение позиции

В городах востока Украины два месяца назад начались митинги и демонстрации, в ходе которых звучат прямые призывы к насилию. Замечу, что состоявшееся двумя годами раньше, 6 мая 2012 года, на Болотной площади в Москве куда менее опасное для общественного спокойствия действо было квалифицировано как массовые беспорядки, более 20 его участников провели почти полтора года в следственных изоляторах, а некоторые были осуждены к реальным срокам заключения в 2,5-4 года. Между тем в отношении участников противоправных акций в Донбассе никто из российских руководителей не произнес ни одного слова осуждения.

В марте в восточной части Украины “активисты” взяли штурмом ряд правительственных зданий – включая отделы внутренних дел, офисы Службы безопасности Украины и здание донецкой областной государственной администрации. За 10 лет до этого в Москве 30 мирных и безоружных граждан, состоявших в Национал-большевистской партии, заняли приемную Министерства здравоохранения, и, несмотря на то что они не причинили помещению никакого ущерба, семь человек были вскоре приговорены к пятилетним срокам. Применительно к донецким экстремистам из Москвы пока звучат лишь слова понимания, оправдания и, по сути, полного одобрения их действий.

Дальше – больше. В апреле противостояние на Украине приобрело явные черты гражданской войны. Были расхищены оружейные склады, вооруженные “граждане” вступили в борьбу с представителями официальной власти и за несколько дней захватили в заложники, ранили и убили более десятка сотрудников украинских силовых структур и военных. Отдаленным аналогом таких событий в России можно назвать дело “приморских партизан”, в феврале – июне 2010 года захвативших оружие местных правоохранителей и нападавших на их коллег, в результате чего погибли два и были ранены три милиционера. В ходе судебного процесса над участниками группы, завершившегося на этой неделе, они получили сроки от 22 лет до пожизненного. В то же время применительно к Украине наши политики и средства массовой информации и по сей день занимаются последовательной героизацией мятежников.

“Активисты”, нарушающие в Донбассе все мыслимые законы, заявляют о необходимости проведения референдумов об отделении своих регионов от Украины и уже создали самопровозглашенные структуры власти Донецкой и Луганской "народных республик". В России такие деяния подпадают под ст. 280 (1) уголовного кодекса и предполагают наказание в виде заключения на срок до 5 лет – причем речь идет только о призывах, а не о насильственных действиях (которые могут караться сроками до 20 лет). Те же действия неустановленных лиц в соседней стране получают полную и однозначную поддержку со стороны Кремля – причем не только риторическую, но и как минимум дипломатическую.

Наконец, ни у кого нет поводов сомневаться, что с середины апреля в восточной части Украины действуют хорошо экипированные незаконные вооруженные формирования (участие в которых по ст. 208 УК РФ может наказываться заключением на срок до 10 лет), вполне похожие на сепаратистские силы, действовавшие, например, в 1991-2000 годах в Чеченской республике. Как мы знаем, на протяжении многих лет Россия вела в Чечне полномасштабную войну. С учётом этого, не странно ли слышать слова президента Путина о том, что "если киевский режим начал применять армию против населения внутри страны, то это, без всяких сомнений, очень серьезное преступление"? Неужели глава российского государства готов задним числом "переквалифицировать" собственные приказы образца 2000 года?

Иначе говоря, поддерживая мятежников на востоке Украины, Кремль сегодня de facto дезавуирует свой собственный курс на утверждение "порядка", которого придерживался все 15 лет путинского правления. В России также живет много русскоязычных, давно лишенных российской властью тех же прав, за которые борются люди в Донецке и Харькове: прав на честные прямые выборы глав своих регионов и проведение референдумов; легальной возможности требовать больших автономии и самостоятельности регионов в условиях формально федеративного государства. Возникает очевидный вопрос: не угрожает ли Россия не столько Украине, сколько самой себе, тиражируя на всех телеканалах героические образы восставших? Не обернется ли такое воспевание экстремизма его распространением в самой России? Если тем русскоязычным можно, почему нельзя этим?!

Кремль – школа демократии

Вторая проблема состоит в том, что Кремль стал крайне активно учить соседнюю страну принципам демократии и соблюдения прав человека, пытаясь делать то, что обычно Запад пытался делать по отношении к России. И все было нормально до тех пор, пока Москва четко занимала позицию: никому не позволено вмешиваться в дела "суверенной демократии". Но сейчас все поменялось: Россия сама указывает Киеву, на каком языке говорить на Украине и какой должна быть ее конституция. Значит ли это, что принцип невмешательства списан в утиль? Но тогда может ли, например, Китай, указывать Москве на то, что и российский федерализм выглядит убогим и несовременным, если не позволяет организовать на Дальнем Востоке всенародный референдум о присоединении "китаеязычных" областей к Поднебесной? И может ли Германия счесть нарушением прав человека то, что несколько сотен граждан, которые, если они захотят штурмом взять мэрию Калининграда и поднять над ней флаги Пруссии, скорее всего, надолго окажутся в тюрьме?

Россия, называя несимпатичное ее правящей элите руководство Украины не иначе как "киевской хунтой", обвиняет ее в национализме и фашизме, не обращая внимания как минимум на несколько обстоятельств. Во-первых, не Украина, а Россия отделила от своей соседки Крым и дестабилизирует ситуацию на востоке страны на основании того, что данные территории населены русскими и русскоязычными: это означает, что не Киев, а Москва ведома идеей построения моноэтничного государства, как того требуют националистические принципы. Во-вторых, агрессию сейчас проявляют в большей мере не украинские, а русские националисты. В-третьих, что легко можно заметить, самые известные идеологи европейских ультраправых – от Виктора Орбана до Марин ле Пен – в последнее время зачастили в "антифашистскую" Москву, а не в "фашистский" Киев. Утверждая консервативный национализм и реваншистскую идеологию в качестве государственного "символа веры", Кремль подкладывает мощную мину под российскую государственность, так как наша страна всегда была куда более многонациональной, чем Украина.

Ведя лукавую пропагандистскую кампанию, направленную на подрыв территориальной целостности соседнего государства, сегодняшняя Россия не только торпедирует сложившийся мировой порядок – она дезавуирует большую часть принципов и представлений, лежавших в основе того внутреннего порядка, который сложился в годы путинского правления. Этот порядок можно любить или отвергать, но нельзя сомневаться в его существовании. Политика, которую проводит ныне Кремль, создает впечатление, что отечественные власти лишены любой способности оценить, повторяя известную фразу, "как слово наше отзовется". А отозваться оно может не только международными санкциями, но и внутренней хаотизацией – которая проявится, как только спадет начальный ажиотаж от "взятия" Крыма (или Донецка, или Харькова). И тогда бумеранг, смело направляемый сегодня державной дланью в стан неприятеля, вернется домой…