FinNews.ru перепечатывает мнение директора ИГСО Бориса Кагарлицкого, опубликованное на сайте "Russia.ru".

Большой сенсацией в сфере образования было то, что произошло в мае в РГГУ, когда Министерство образования просто-напросто закрыло финансирование бюджетных мест на философском факультете. Т.е. "Российский государственный гуманитарный университет" (РГГУ) фактически оказался без философского факультета. Кстати говоря, зачастую это было пОнято в том духе, мол "Ах, какое безобразие! Неужели вы думали, что кто-то будет платить за то, чтобы изучать философию". На самом деле дело не в этом. Дело не в том, что люди не будут платить, чтобы изучать философию. Вполне возможно, что найдутся какие-то люди, и их дети за деньги будут получать самые не бюджетные места на философском факультете. Но просто структура российского образования такова, что без бюджетных мест не будет базового финансирования вообще. То есть вы получаете какое-то количество бюджетных мест, на основании этих бюджетных мест получаете базовое финансирование, с котором, собственно говоря, вы работаете. Это обеспечивает основную часть зарплаты преподавателей и т.д. и т.д., а потом вы ещё можете добрать платников. Если у вас изначально нет этих бюджетных мест, оплаченных государством, то набираете вы платников или нет – это вам не поможет. Просто структура рушится, и вам нужно создавать уже принципиально другую структуру, уже чисто коммерческую, по другим принципам построенную. Поэтому действительно, если вы лишены бюджетных мест, вам придется закрывать отделение. По крайней мере, повторю, в таких в ВУЗах, которые не ориентированы на коммерческие задачи.

Но, на самом деле, вопрос, конечно, не только в РГГУ. И даже не только в философии. Начну с того, что это показывает подход министерства образования и науки к так называемой реформе, так называемой оптимизации образования. Такой подход, чтобы как раз наносить стратегически точные удары на поражение. То есть не просто что-то сокращать или оптимизировать, как они говорят, а именно, знаете, как говорят, в здании хороший архитектор очень хорошо знает, как это здание разрушить. Он знает, что можно вынуть 2-3 кирпича, чтобы рухнуло всё. И надо сказать, что в министерстве образования и науки работают первоклассные профессионалы. Профессионалы, я бы сказал, высшего уровня, которые прекрасно знают, каким точечным ударом можно уничтожить целые системы, целые отрасли образования. То есть такое впечатление, что люди такие крылатые ракеты высокоточные запускают, чтобы каждый раз в цель попасть и уничтожить вот эту институцию, вот это направление, вот эту сферы и т.д. "Минобразин" – это не просто некая институция, где сидят злые люди или, наоборот, некомпетентные люди. Это высокопрофессиональное, тщательно отлаженное и крайне эффективное ведомство по уничтожению образования и науки.

Почему они этим занимаются? Это гораздо более интересный вопрос. Потому что, на мой взгляд, они прекрасно понимают, что России образование и наука в определенной форме нужны. Они отнюдь не являются врагами науки и образования вообще, но они являются принципиальными врагами просвещёния. То есть они глубоко уверены, что образование и наука не нужны обществу в целом. Они нужны элите, они должны обслуживать небольшой круг людей, либо конкретные узкие, специально профинансированные, специально избранные задачи. То есть они не служат обществу. Наоборот, они борются против общества, чтобы отодвинуть общество от просвещёния и науки, чтобы сделать их достоянием некоего узкого круга людей. Не обязательно, кстати, элиты, но тех, кого они считают эффективными, и защитить этих эффективных людей от массы неэффективных, которые будут претендовать на те же самые места. То есть это такой клан высокоинтеллектуальных людоедов, последовательно работающих над решением своих задач.

И результаты уже налицо. Я думаю, что ближайшие два года, может быть, даже и год будут решающими, потому что прогресса они добились невероятного. То есть система уже стремительно разлагается, и даже те институции, те структуры, которые формально ещё работают – они просто на глазах становятся неработоспособными. Простейший пример, который буквально на днях мне коллега принес из Башкирии (кстати говоря, из республики, где относительно недавно была ещё хорошая ситуация) – как происходит оптимизация сельских школ. Например, в одной башкирской школе (сразу имейте в виду – это очень важно, потому что там ещё долго сохранялся приоритет национального образования) сократили в связи с уменьшением числа учащихся именно учителей-предметников. И в частности, один учитель ведёт историю, географию, химию, обществознание и физику. В другом месте (или, по-моему, даже в той же самой школе) сократили учителя башкирского языка в башкирской школе. Но башкирский язык как предмет отменить нельзя, поэтому башкирский язык ведёт учитель английского.

Так вот, это методики, при которых образование просто перестает работать. Вы из профессионала сделаете непрофессионала. То есть вы берёте профессионального уровня преподавателя английского и делаете из него никуда не годного преподавателя башкирского. Вы его полностью деморализуете, разваливая весь процесс. Это вот классический пример точного удара, эффективного и бесповоротного. Потому что если человека вы деморализовали, то он уже никакой предмет нормально преподавать не будет, и вы подорвете уважение учителей к самим себе, уважение учеников и родителей к учителям.

И результат налицо. То есть, например, школа с одиннадцатиклассной переходит на девятиклассный уровень, дети перестают пытаться даже поступать в ВУЗы. Но если бы, опять же, было обеспечено хорошее качественное техническое образование, то есть хорошие технические колледжи, то какие проблемы! Шли бы туда и прекрасно работали бы потом. Но нет этих технических колледжей, потому что там тоже нет качественного персонала, нет системы, а зачастую просто нет и рабочих мест, которые позволили бы так использовать хороших специалистов.

Поэтому на сегодняшний день возникает проблема уже на уровне "кто кого", то есть или "Минобразин" добьёт систему образования… Это не значит, что мы останемся без образования. Мы будем иметь какое-то образование, но это означает, что мы потеряем XX век. Мы потеряем всё, что было сделано, построено, наработано даже на методологическом уровне, на протяжении всего XX века. Причём не только на протяжении советского времени, а может быть, даже с земских ещё школ… Вот вся та работа по просвещёнию общества, которая сплошной цепочкой шла, одной сплошной линией ещё, может быть, от русских народников до недавнего времени – вот она будет смыта, и мы получим совершенно другое общество и другое образование. Или всё-таки в обществе хватит сил, чтобы так или иначе заблокировать инициативы "Минобразин", отстоять традиции просвещения и, в общем, спасти себя.