FinNews.ru перепечатывает расшифровку передачи "Парадокс", которую ведёт на радиостанции Finam.FM Степан Геннадьевич Демура.

Демура: Тема нашей сегодняшней программы – это амнистия для предпринимателей. И вопрос поставлен ребром: чем займутся освобожденные и будут ли вообще освобожденные? В студии у нас предприниматель Дмитрий Потапенко. Добрый день, Дмитрий, спасибо что пришли.

Вот твое мнение вообще об этой, скажем так, не идее (лично я считаю, что она абсолютно правильная), а о том, что из этой идеи и вообще из этой затеи вышло.

Потапенко: Смотри, я не далее как вчера был на "Первом канале". Мне многие наши, мои поклонники написали, типа: "Вау, Потапенко выпустили на "Первый канал"? Что случилось?" Я говорю: "Ну, чисто случайно", – потому что тема была такая, в общем, и меня там было в этой программе фиг да маленько. Там было 12 уважаемых людей, и программу вел Макаров, это такой типа адвокат.

И что я тебе могу сказать? Я там чувствовал себя так периодически белой вороной такой. Я там говорил: "Ребята, вы должны понимать, что в первую очередь, какие бы тут ни рассказывали, что якобы Путин послал какие-то сигналы"… Особенно мне это нравится слово "послал сигналы", и вот даже слово мне нравится "послание".

Демура: Куда?

Потапенко: Да. Я всё время каждый год ощущаю: куда же меня в этом году должны послать? Потому что послание федеральному собранию – когда же пошлют меня? Судя по всему, меня посылают каждый год.

Так вот, в первую очередь никакого сигнала, на мой взгляд, нет. Если мы говорим о самой амнистии, то респект и уважуха, что хотя бы 8000 семей, или неважно, какое количество, увидят своих родных и близких. Я однозначно "за" этот акт. Но если мы говорим, является ли это каким-то изменением – нет, никаким изменением это не является. Я вчера это повторил несколько раз в этой телевизионной программе.

Не знаю, осталась ли она в неизменном виде. Как обычно, на оленях-то она (как это говорят на Камчатке) вышла в реальном режиме, а как ее порезали дальше, я не знаю. Как-то изменится система взаимоотношений, условно говоря, некоего предпринимательства, или, как говорят, бизнеса и власти?

Демура: Улучшится ли инвестиционный климат?

Потапенко: Это уже даже не надо обсуждать. Про инвестиционный климат – это совершенно из другой оперы. Вот это никак не изменится, потому что даже по опросам "Левады-центра" 32% за амнистию, 38% против амнистии, всё в рамках математической погрешности. Это народ, который расспрашивали на улицах. Ещё раз говорю: да, как акт милосердия и как подход к тем семьям, которые окажутся на свободе – да. Но говорить о том, что это на что-то повлияет – нет.

Потому что я вижу, как развиваются взаимоотношения реально каких-то правоохранительных органов с предпринимательским сообществом. Яркий пример: грубо говоря, тот же господин Путин Владимир Владимирович (наш царь, бог, отец, припадаем ниц) говорит об этом акте амнистии. После этого выступает генеральная прокуратура, которой, я напомню, он же лично и поручает типа…

Там была последовательность следующая: пришло бизнес-сообщество, те уважаемые люди, с которыми я вчера был, 12 человек, и говорят: "Вот, надо сделать амнистию". Он им говорит: "Ребята, само постановление и предложение неплохое, но оно сырое. Обсудите с генеральной прокуратурой". Возвращается он, говорит на Питерском форуме, что типа всё: "Вперед, даешь, давайте, вроде как проработали, всё хорошо". На следующий день выступает генеральный прокурор, говорит: "А, в общем-то, в целом всё фигня. И, – типа, – мы против этой амнистии".

И сейчас он может всё что угодно хотеть. При всем уважении к Владимиру Владимировичу, есть система. Вот для меня где Путин? Я не знаю, кто такой Путин. Вот честно могу сказать, я его не представляю. Я даже… "Двое в комнате: я и Ленин – фотографией на белой стене". Даже, может быть, когда-нибудь мне удастся с ним сфоткаться. Но это чисто фотка в "Instagram". Для меня есть Путин другой: для меня есть участковый-Путин, для меня есть Путин-налоговик, обэповец, эфэмэсник и далее везде. Вот это для меня реальные Путины.

И поэтому что бы он ни хотел, как бы он даже позитивно ни мыслил, я, конечно, абсолютно далек от мысли доброго царя, но до тех пор пока Путин на местах (вот я подчеркну это, в кавычках поставлю: "Путин-эфэмэсник", "Путин в паспортном столе") не поменяется ко мне, то все, что происходит на Питерских форумах, по ящику, мне по фигу. Вот и все.

Поэтому эти все заявления, они классные. Ещё раз говорю, респект, уважуха, Владимир Владимирович, лично готов вам ботинки мыть до конца вашего президентского срока просто за этих людей, вот за этих 8-10 тысяч человек, я откровенно это говорю. Потому что спасибо, что вы это сделали. Но вы в этой стране принимаете очень малое участие, вы не можете разрулить Путина-участкового. Вот, к сожалению, но это продукт вашей системы. Точка.

Демура: Смотри, но ведь это же подавалось под таким соусом, что мы сейчас работаем над улучшением инвестиционного климата, и вообще вдруг все проснулись и осознали…

Потапенко: Нет, старик, прости, извини, тебя перебью. Значит, инвестиционный климат – полная хрень. Инвестиционный климат улучшается одной простой вещью или ухудшается.

Пример из нашего недалекого прошлого. Когда идёт разговор, базар-вокзал типа: медведевские наезжают на путинских, путинские на медведевских и далее везде – это всё фуфел, ребята. Кто на кого наезжает, мне по барабану. Но был фактический материал. Представитель "Intel", который открывает офисы во всех странах, случайно абсолютно попал в момент обыска, в момент шмона. У этого парня отбирают телефон, отбирают паспорт и выгоняют из кабинета.

И я замечу, это сделано не по беспределу, это сделано по закону. Любой человек, не обладавший ксивой депутата или ксивой выше, чем у этих сыскарей, был бы точно так же запакован. А если бы там, прости господи, оказался бы ты или я, которые известно, что любят потрындеть не по делу, мы бы с тобой звездочкой лежали, и хорошо, если бы нас в автозак не запаковали. Это бы железно было, потому что мы никто, ничто, и имя наше никак. Мы грязь из-под ногтей.

Так вот, этого пацана типа выгоняют, потом обыск заканчивается. Ему, конечно, возвращают телефон (что там с телефоном творилось, это уже второй вопрос), документы ему возвращают. А сколковские пытаются дозвониться, извиниться за ситуацию – а он уже в аэропорту "Шереметьево", всё.

Демура: Улетает обратно?

Потапенко: Всё. О чём мы говорим, какой к чёртовой матери инвестиционный климат? Нет, надо чётко понимать: инвесторы – люди не слабонервные, они работают и в Конго, и в Сомали. Но когда мы изначально пиаримся, что мы типа…

Демура: Развитая страна.

Потапенко: …Развитая страна, высокотехнологичная, а методы у нас Конго или Сомали, тут либо, как говорится, крестик снимите, либо трусы оденьте. Поэтому я не супротив, что мы живем в Сомали. Да, мы живем в Сомали. Но тогда давайте…

Демура: Но надо признать.

Потапенко: Признать и работать этими методами. Не надо канифолить, делать какое-то "Сколково тех", и всю эту приблуду не надо делать. Я не против того и другого, но это должно быть, ещё раз говорю: это признание места расположения страны в общем рейтинге – это основа основ. Расти можно, только когда ты сам себе не врёшь.

Вот не надо, чёрт с ним, с америкосами, китайцами, мы всё время находим каких-то придурков, которые якобы нам чем-то мешают. Нет, парни, давайте мы признаем, что мы сейчас в Сомали. А через год – не как нам папа сказал, наш великий вождь и учитель, со 120-го места на 20-е шагнуть, давайте вырастем хотя бы…

Демура: Со 124-го.

Потапенко: Хорошо, извини, старик. Со 124-го. Подловил, всё, я виноват.

Вот мы хотя бы вырастем, условно говоря, не технически, как мы сейчас выросли до 111-го, а вырастем хотя бы, не знаю, до 110-го, но честно. И вот это step by step – это и есть развитие экономики, развитие общества. А когда мы… Ну, я говорю: либо трусы оденьте, либо крестик снимите.

Демура: Ну да. Как там, и рыбку съесть, и сесть на…

Потапенко: Да, и попку не оцарапать.

Демура: Да, и попку не оцарапать. Так получается?

Потапенко: Тут нас за пропаганду гомосексуализма не возьмут?

Демура: Слушай, закон же приняли! Да?

Потапенко: Да. Боюсь, что может сейчас… Нет, мы не в том, мы в фигуральном смысле.

Демура: Мы в фигуральном.

Потапенко: Аллегория.

Демура: Аллегория, не более чем.

Потапенко: Оценочное суждение, вот вспомнил слово.

Демура: Тогда нужны эксперты, которые оценят это оценочное суждение.

Потапенко: Чувствую, мы с тобой будем отдуваться за оценочные суждения.

Демура: Такова жизнь.

Потапенко: Да, есть такое, согласен с тобой.

Демура: А в Сомали просто за такие вещи убивают. Так что мы не Сомали.

Потапенко: Да. По крайней мере, у нас есть какие-то преимущества. Посему вот эти водоразделы – их надо чётко себе ставить и жить в дальнейшей жизни.

Демура: Вот ты говоришь такие очевидные, в общем, вещи. "Здравый смысл" называется.

Потапенко: Старик, понимаешь, они очевидные, но они не признаваемые. Вот когда я вчера, я тебе честно могу сказать…

Демура: А ведь в этом, понимаешь, весь и ужас.

Потапенко: Конечно.

Демура: Нас держат за идиотов, получается.

Потапенко: Засада заключается в том, что и мы сами, и даже то сообщество предпринимательское регулярно себя обманывает, начиная с заигрыша с властью. Ещё раз говорю, ребята, я всегда говорю, что я не предприниматель, я не бизнесмен. Предприниматели – это люди, которые на самом деле сейчас подсосаны к власти. Я всего лишь подбираю крохи с их стола. Потому что сегодня реальный бизнес, более-менее серьезный – это люди, которые стоят на прокурорских местах, на генеральских местах.

Демура: Вынужден прервать. У нас новостной перерыв.

Потапенко: Да не вопрос.

Демура: Оставайтесь с нами…

Мы снова в эфире, добрый день. У нас в гостях предприниматель Дмитрий Потапенко.

Обсудили мы амнистию для предпринимателей, что это такое. Сейчас переходим к интересным таким частям программы, наверное. Дмитрий, ты такой хороший на самом деле вопрос поднял, разница у нас между предпринимателем и бизнесменам.

Потапенко: Есть такая буква. Ну, это моё, так скажем…

Демура: Твое определение, но, в общем, ты как-то вроде как суть ухватил абсолютно правильно. Вот кто у нас… Ты сейчас считаешься кем, предпринимателем?

Потапенко: Я всегда говорю, что я предприниматель от слова "предпринимать". Потому что я…

Демура: Что-то делаешь, вертишься, денежку зарабатываешь.

Потапенко: Да. Всегда у меня спрашивают: "Сколько вы работаете?" Я говорю: "14-16 часов в сутки". Да, хорошо, вот у меня будет у дочери 4-го день рождения, я на двое суток прилечу, отпраздную – и поедем обратно. Я могу не быть в отпуске совершенно спокойно. У меня перелетов может быть четыре в неделю совершенно спокойно, просто по работе.

И при этом я понимаю, что список "Forbes" нервно курит в стороне, и растем мы неторопливо, и везде, где хоть как-то начинается столкновение с классическим админресурсом, в общем, мы с этой полянки сразу сползаем.

Понятно, что я занимаюсь общепитом, ритейлом, и поэтому, в общем, эта отрасль не так интересна для бизнесменов и для власти, но, тем не менее, я прекрасно понимаю, что если вдруг будет какое-то по жесткачу, меня могут загасить просто по определению. Ну, просто потому, что пацан не нравится, сильно борзый потому что.

Я помню, что когда я высказываю какие-то мнения, мне говорят: "Слушай, что-то нашим губернаторским парням это не понравилось". Я говорю: "И что не понравилось-то? То, что я высказываю? Я что-то соврал? Если соврал, так не вопрос".

Демура: Правда – это самое страшное, что может быть.

Потапенко: Да, в этом-то и засада. Поэтому на сегодняшний день, да, есть водораздел очень серьезный, что в тех же властных структурах очень большое количество бизнеса. У нас практически везде, вот я вчера (не знаю, вырезали это из программы или нет) пытался эту тему подвинуть и сказать: "Парни, а вообще у нас остался частный бизнес? У нас его хоть сколько-нибудь есть?" Ну, кроме автомастерских, не знаю, каких-то ботиночек…

Демура: Ресторанчиков.

Потапенко: …Ресторанчиков – мелочевки какой-то. Даже мы, в общем, не очень крупный бизнес, господи, количество народу, которые у нас работают – 7000, 7500. Наши обороты, они копеечные, в рамках этого. Поэтому весь бизнес – он либо квазигосударственный, либо он поджат этими парнями. Поэтому до тех пор, когда мы ждем какой-то предпринимательской инициативы снизу, если мы хотим реально вырастить страну, то таких Потапенок должно быть много, а государства должно быть мало. У нас всегда много государства и мало общества.

И это все вещи – вещи одного порядка: общественная инициатива, предпринимательская инициатива. Если кругом государственная машина и государевы люди не исполняют просто обычные функции программного обеспечения, а начинают намывать бабки и намывать властные полномочия, чтобы их потом перепродавать, то страна – всё, она стагнирует. Она так и стагнирует.

Демура: Слушай, а как ты считаешь, наше "замечательное" руководство это понимает или нет? Или ему всё по барабану?

Потапенко: Верхние вожди всё прекрасно понимают. Ну, совсем наш Владимир Владимирович, у него, к сожалению, уже вариантов нет. Он по этой стезе обязан идти, он уже обложен этими. Он обложил себя в своё время людьми, которые, он думал, будут его соратниками. А поскольку там идёт грызня, то ими уже управлять невозможно.

Ими можно управлять и сейчас можно что-то сделать, только если устроить кровавую резню среди них. А это такая война внутри совсем верхнего эшелона, кто ж на это пойдёт? Ну, пойти-то на это можно, но это тяжелое решение как для правителя, как для государя. Потому что я всегда говорю, когда меня спрашивают: у меня к Владимиру Владимировичу есть одна, наверное, глобальная только претензия. Когда его назначали, ставили, у него была возможность принудить (я подчеркиваю это слово, принудить) Россию жить в демократии. Потому что демократия – это тоже очень непростой механизм.

Демура: К нему надо просто привыкнуть.

Потапенко: И привыкнуть, и его выращивать надо, осознанно создавая…

Демура: Институты.

Потапенко: Да, институты. Эта демократия – она не… С точки зрения управления государством вообще в целом тоталитаризм в разы выгоднее, потому что когда ты говоришь: "Упал, отжался", – это выгоднее в разы, это меньшее количество телодвижений надо принимать. И уже на сегодняшний день у Владимира Владимировича лучший вариант, если бы он на самом деле стал тоталитарным властителем, это было бы существенно проще управлять государством.

Демура: Послушай, а разве он не тоталитарный властитель?

Потапенко: У него нет возможности.

Демура: Хорошо, что ты понимаешь тогда под тоталитарным властителем?

Потапенко: Тоталитарным властителем? Почему мы любим поговорить о Сталине, тоталитарный властитель – это властитель, который может, не разжираясь… Он жрёт один, а все остальные на подсосе. А поскольку он дает возможность жрать всем, то соответственно он уже зависит, он идёт…

Демура: Я понял тебя.

Потапенко: …В системе сдерживаний и противовесов. Вот если бы он всех давил одинаково, и он бы говорил: "Я царь", – это было бы в разы лучше, чем то, что делается сейчас, в разы. Потому что там была хотя бы одна структура. Почему все про батьку говорят? Вот батька сказал: "Налево!" – все налево. Вот кроме него, ничего никто сказать не может.

Поэтому чтобы приучиться к демократии, а тем более когда так называемые (то, что происходит за рубежом) – это, во-первых, очень много, это несколько десятилетий надо. Тоже, в общем, очень много должно под это лечь. А мы же не хотим ничем жертвовать.

Демура: Ну, смотри, ты говоришь, десятилетия. Ну, возьмём ту же Польшу. Погибла половина руководства страны, но в стране-то ничего не поменялось.

Потапенко: Нет, старик, это показатель. Нет, тут вопрос вот этого перехода нашего от так называемого тоталитарного советского прошлого, от элиты советской к неким множествам экономических элит – он крайне непростой. За сколько бы мы его прошли, чёрт его знает.

Потому что Россия – вообще такая страна веселая, мы всё умудряемся обосрать. Мы когда покупаем в Тольятти машины, привозим туда "Fiat", мы из него делаем "Жигули". Вот как-то у нас уникально. Когда мы привозим "Sebring", "Dodge"…

Демура: Мы из него делаем "Волгу".

Потапенко: Да, мы делаем "Волгу". У нас какая-то… Мы уникальные парни, мы из всего умудряемся всё как-то кривыми руками собрать. Мы инструкцию не читаем, мы сначала собираем, а потом дотачиваем напильником.

Демура: До требуемой формы.

Потапенко: Поэтому я и говорю, что я не могу сказать, что… Условно, знаешь, я всегда примеряю на себя, когда я кого-то критикую, я говорю: "Дима, а вот если бы тебя поставили руководителем страны?" Я честно могу сказать, что я не уверен, что мне за десять лет удалось бы переломить, раскрутить ситуацию. Я боюсь, что пришлось бы положить лет 20, причём такой усиленной работы, и, причём, с жесткими самоограничениями. Чего не хватает у нас во власти – это жестких самоограничений.

Демура: Скажем так, понятия того, что за тобой огромная страна, 140 миллионов.

Потапенко: Конечно, да, абсолютно точно. Потому что у любого чиновника, неважно, какого он уровня – глава управы, сотрудник ФМС – должно быть понимание, что ты должен заниматься беспощаднейшим самоограничением. Вот как только ты начнёшь заниматься беспощаднейшим самоограничением, тогда начнёт что-то в башке проявляться.

Я просто это могу сказать, ты знаешь, ведь я тут недавно разбирал документы своёго деда, я оказался депутатским внуком. Дед, конечно, умер в 1993-м, поэтому, в общем, к сожалению, всё, что можно сейчас на меня дерьмо вывалить – вываливайте, я не против. Но в 1993-м ещё, в общем, России не было. А дед был депутатом пять созывов.

Как я это видел? Я видел дедову ветеранскую книжку один раз. Я во втором классе подхватил вшей (извините за прямоту), и дед, стесняясь, в парикмахерской меня подстриг без очереди. Всё. Это было единственное. Дача наша (которая в зоне отчуждения ЛЭП, там дачу строить нельзя) построена была из списанных на помойку дверей из почтовых отделений. Дед возглавлял, он был очень большим чиновником на тот момент, Ленинградский узел связи.

И я могу сказать, что когда мой папа (он до сих пор жив, слава богу, дай бог ему здоровья с моей мамой) какому-то диссертанту попросил сделать подписку (это сейчас подписка – ничто, а тогда это было просто, я не знаю, как сейчас "Mercedes" попросить), они потом четыре месяца жили у моего дяди. Потому что дед их пинком под зад, со мной, двухмесячным, вывел и сказал: "Так. Чтобы я вот этого"… Они потом очень долго мирились. Это он попросил подписку. Там ничего не стоило, просто надо было этого человека подписать на какую-то газетенку.

Поэтому я эту схему видел на своёй шкуре, я с дедом жил. Понятно, что он ветеран, что орденоносец, даже не обсуждаемо. Вот я видел это поколение, я понимаю, что вот такой депутат – он может существовать. И причём я сразу могу сказать, что депутатство тогда было не работой, а тогда он был начальником Ленинградского узла связи, а после работы…

Демура: Нагрузка общественная.

Потапенко: Да, общественная нагрузка. Он сидел, принимал людей, выслушивал их жалобы и вот это всё. Потому что тогда нельзя было поставить телефоны, вот он ставил телефоны, надо было распределить. Вот в этой системе координат – да, я всё понимаю.

А когда тут пролетают мигалки, они такие все лощёные, ходят в костюмах от "Brioni" и с часами за полтора "ляма" – ты знаешь, меня это напрягает, я тебе честно могу сказать. Они существуют вообще на наши налоги, они на мои налоги существуют, на твои налоги. Какого хрена?

Парни, не вопрос: на завод, и вечером в общественную приемную – хоть Владимира Владимировича, хоть господина Навального, мне всё равно. Вот мне всё равно, кто из вас, какой логотипчик будет висеть на нашем президентском штандарте. Будет Навальный – не вопрос, я с него буду спрашивать точно так же, как и с Путина, мне всё равно кто.

Демура: А понимаешь, фишка в чем, что ты сейчас не можешь ни с кого ничего спросить.

Потапенко: Конечно.

Демура: Поэтому система так и существует.

Потапенко: Конечно. Я грязь из-под ногтей, я никто, ничто, мое имя никак. И я прекрасно понимаю, даже несмотря на то, что я могу откровенно сказать, что они существуют на мои налоги… Потому что, извините, розничная торговля, как бы нам всем ни хотелось и мы ни говорили, что у нас кругом все торгаши, барыги, спекулянты, я напомню: розничная торговля по поступлениям в бюджетные средства, извините, вторая после отрасли нефти и газа.

Вот вы хоть рогом – да, последние Гоги, стоящие с палаткой, бабушка, сетевой супермаркет, какой-нибудь магазин – да, на эти налоги существует государство российское. Помимо нефти это второй налогоплательщик, нравится нам это, не нравится. Во всём мире точно такая же ситуация.

Ну, я никого не призываю любить нас, торгашей. Чёрт с нами, давайте нас всех линчуем. Только мы налоги платим. Только мы обеспечиваем. Когда вы приходите что-то купить – да, мы можем быть сволочами последними, но вы у нас это делаете. Это мы суетились, что-то привезли. Когда вы приходите кушать, простите, как в общепит – это мы сделали, ручками.

Я не заставляю нас любить, мы уроды редкостные, среди нас ещё надо чистку проводить, потому что между нами малая конкуренция. И я, когда выступаю и делаю профессиональные конференции, нашему цеху от меня же достается так, что у них уши трещат. Но это совершенно другая категория.

Но когда мы говорим о большой макроэкономике, надо понимать, что – да, вот она такова, ситуация. И чтобы поднять производство, простите, сколько бы мы ни хотели, сначала нужно поднять торговлю. Потому что когда ты чем-то торгуешь, потом ты можешь это замещать. И вот это задача государства российского, что – да, создать условия для импортозамещёния. А то, что государство российское расписалось…

Демура: Вынужден прервать. Новостной перерыв…

У нас в гостях Дмитрий Потапенко – предприниматель, а не бизнесмен. Начали мы с рассуждений об амнистии и теперь перешли на злобу дня, как говорится.

Дима, вот вопрос тебе такой: а ты видишь вообще выход из сложившейся ситуации? Вот как ты его себе представляешь?

Потапенко: Ты знаешь, вся проблема заключается, знаешь, я вот в своё время (я издали совсем начну) в 1997 году сел писать, сначала думал книгу, потом думал, что это диссертация. Она называлась "Об экономических тенденциях развития России". И там, не скрою, был просчёт, я рассчитал абсолютно, что будет кризис в 1998 году, причём с точностью до миллиметра. А на одной из конференций, которая была (я не помню, какой это год был, перед обвалом таким рубля, когда у нас евро сильно подрос), я выступал на форуме в Нижнем Новгороде. Выступал ещё в мае и говорил: "Ребята, осенью будет обвал". Я сказал цифру, которая будет. И говорят: "А как вы это предугадали?"

Я говорю: "Я не Нострадамус. Дело в том, что экономика – это такая машинка, которая как паровоз, куда она уже катится – это уже понятно и очевидно". Вот политика – она такой же паровоз, она, к сожалению, не имеет возможности измениться. На сегодняшний день, к сожалению, у Владимира Владимировича есть только один выход, как это ни прискорбно – это только вперед ногами.

Его порвут никакие не навальные, не немцовы, не удальцовы. Они должны делать своё дело, и пусть они делают – респект, уважуха, могу помахать им ручками, и даже поддержать, не вопрос. Даже если надо, флажок сходить подержать и даже выйти с танцами и стишками на Болотную. Я неплохо в детстве читал стихи (кстати, вариант). По крайней мере, хотя бы Болотная приобретёт какой-то смысл.

Демура: Колорит.

Потапенко: Да.

Демура: А колорит там был.

Потапенко: Да.

Демура: Смысла не было.

Потапенко: Да, смысла не было. Ну, по крайней мере, я первые места занимал с точки зрения, на конкурсе чтецов. Это один аспект. Так вот, рвать-то его будут свои, причём свои – это очень близкое окружение; причём свои – это не Дмитрий Анатольевич опять-таки. Это будут те, кто сейчас лучшие друганы. Идёт время, он стареет. И вот эта машинка, она начнёт…

Мы – страна дворцовых переворотов, и я понимаю, что будет, скорее всего, как в 1991-м, но только без большого похода туда-сюда. Потому что кто сейчас вспомнит сейчас тех трех, шестерых ребят, которые легли под танки? Они никто, ничто и имя их никак. Хотя они реально в это верили. Верили, что могут что-то изменить.

Посему с точки зрения политики я не вижу возможности изменения так называемым гражданским обществом. Потому что обществу, в общем, далеко похрену. Вот, мягко говоря – ему похрену как до себя лично (вот это основа основ), так и до всего, что происходит вообще. Можно возбуждаться, но надо чётко понимать: всех всё устраивает. Власть устраивает народ, народ устраивает власть. И есть узкая прослойка, даже кипешующий я – в общем, я никто. Мне говорят: "А вот пойдите в политику". Я говорю всегда: "Ребята, у генерала свои дети". Политикой надо совершенно по-другому заниматься.

Демура: Согласен.

Потапенко: И тут выхода просто другого нет. И на площадь выходить мне абсолютно беспонтово. Нет выхлопа. Да, все понимают, что сейчас там ситуация, все говорят: "Вот, революционная ситуация". Ребята, какая к чёртовой матери революционная ситуация? Вас всё устраивает, вас не устраивает только паечка. Вот вам паечку добавь на 1000, на 2000, на 3000 (цифры сейчас не принципиальны), и вас всё устроит.

Демура: А если её порезать?

Потапенко: А вот если её порезать… Если ее правильно порезать, понимаешь? Её на самом деле можно порезать правильно. Сначала нужно ее порезать в пять раз, а потом поднять в два. И тогда даже существующий режим может существовать миллионы лет. Сначала надо ухудшить ситуацию, а потом её улучшить.

Демура: Резко.

Потапенко: Резко. Причём ее сначала резко, списать это на американцев, на Медведева.

Демура: На международный кризис.

Потапенко: Международный кризис не катит.

Демура: Не катит?

Потапенко: Можно на Навального списать.

Демура: Нужен внутренний козел отпущения.

Потапенко: Нужен внутренний. Вот очень хорошими козлами являются Обама, американский империализм (это при советской власти, я просто из своёго комсомольского прошлого достаю), ну, не Навальный, так это…

Демура: Медведев, кстати.

Потапенко: Медведев лучше, чем Навальный, это более…

Демура: Весомый аргумент.

Потапенко: Весомый, да. На Навального всё-таки всё…

Демура: Дума.

Потапенко: Дума, опять-таки, если ее разогнать, а потом собрать, из тех же причём. Главное, чтобы из тех же собрать, в том же…

Демура: Чтобы была управляемой.

Потапенко: Да, чтобы была управляемой. Можно на правительство. В общем, есть на кого. Потом это все собрать и, в общем, все будет хорошо. Тишь да благодать. Ещё раз говорю: люди не думают, они не хотят думать, потому что думать больно. Вот я это всегда говорю: да, ребята, надо понимать, думать больно, думать и отвечать за себя. Мы хотим бинарную систему, мы все абсолютно поголовно хотим, условно говоря: американский империализм – это плохо, американцы – это плохо, геи – это плохо.

Да шли бы они, эти геи, куда хотят идти, оставьте основную массу народонаселения в покое. Мне по барабану и вы, и кто там… Одной тётке не нравится, что оральным сексом занимаются. Слушайте, ребята, у нас вот только орального… У нас вот с оральным сексом сейчас запретят, и всё.

Демура: И станет хорошо.

Потапенко: И станет хорошо. Дороги будут лучше, здравоохранение. Или мы сейчас запретим эти однополые браки или там начнём с этими геями – и у нас станет всё хорошо. Ребята, может быть, давайте… Вот я честно скажу: давайте мы их оставим в покое и займемся реальными проблемами, потому что мне кажется, что у нас есть чем заняться.

Демура: Ты, грубо говоря, насколько я понимаю, считаешь, что если проводить умную политику (я имею в виду там), то они могут пережить любой кризис?

Потапенко: Абсолютно. Нет, дело в том, что я вижу действия наших властей и если бы, условно говоря, Путиным был бы я, и именно в той парадигме, в которой сейчас он находится, то я бы, например, просто сократил бы количество ближних элит каким-нибудь ночным переворотом. Я бы их половину попередавливал, чтобы просто система стала более управляемой. Ввёл бы серьезный тоталитаризм, скажем так, единоличное правление и, по крайней мере, я бы себе лет 30, пока ласты не склеил бы, я бы себя обеспечил точно. Выход из этой ситуации…

Демура: У него?

Потапенко: Да.

Демура: У существующей системы, скажем.

Потапенко: Да. У существующей системы. Он просто идеален и он есть, и просто те ужесточения, которые происходят, я считаю, что их надо делать одномоментно, например, 1 января. Просто ввести и всё. Всем стоять, бояться, больше двух не собираться – и всё будет хорошо. И тогда мы поймём, что сейчас была демократия на самом деле. Выход есть, причём прекраснейший.

Демура: Хорошо, предположим, есть такой выход, как ты описал. А он реализуем?

Потапенко: Это очень сильно зависит… Для этого надо быть очень волевым человеком. Для этого надо иметь очень маленькую банду, которая перестреляет большую банду. И надо быть очень волевым человеком, понять, как принять на себя эту кровь. Тоталитаризма не бывает при большом количестве бабла, которое ты тратишь сам на себя. Тоталитаризм бывает, что ты, как товарищ Сталин, когда ты, грубо говоря, в одной шинельке и всю страну в одну шинельку. Вот тогда можно.

А когда ты сам раскармливаешься и на кормление своим вассалам отдаешь губернаторство, мэрство – это невозможно реализовать. Другое дело, что сейчас… Вот почему мы обсуждаем с тобой – а куда дальше будет развиваться ситуация? Чем дальше, тем он старее, тем слабее. И они будут с более накачанными мышцами. И он уже сделать ничего не сможет. Просто если сейчас принять это решение, тогда он обеспечит себе пантеон богов.

Демура: Смотри, но вместо него могут кого-то ещё поставить.

Потапенко: Тут всё зависит от того, если его принимать несамостоятельной фигурой…

Демура: Я вот склонен как раз к тому, что он просто менеджер, который стал со временем акционером. Твой взгляд какой?

Потапенко: Тут ситуация такова: к чести Владимира Владимировича я думаю, что это было раньше так, а сейчас я думаю, что он мажоритарный акционер. Он передавил систему. Раньше его ставили, как наемника, но он сумел выкрутиться, как в дзюдо. И респект ему за это и уважуха, как менеджеру.

Другое дело, что сейчас у него не очень много времени (потому что опять-таки возраст на руку не играет), чтобы обеспечить себе вход в пантеон богов. А вариантов у него, к сожалению, два: либо он войдет в пантеон богов, либо его порвут свои, причём в очень короткое время. Посему…

Демура: А примерно сколько у него есть времени, на твой взгляд?

Потапенко: По моим оценкам, лет шесть.

Демура: Лет шесть? Вне зависимости от экономической ситуации в стране?

Потапенко: Экономика – это всё херня.

Демура: Ерунда.

Потапенко: Это всё херня. Это, слушай, мы всё спишем на американцев, на китайцев, если что-то гикнется, всех заставим полностью, удалим… Ну, частную собственность оставим формально, но она будет принадлежать своим пацанам. Нет, у нас нефти, газа…

Я это тоже сказал, кстати, вчера в эфире телевизионном, не знаю, оставили или вырезали. Я сказал, что я регулярно общаюсь с депутатами, и когда я говорю: "Ребята, да вы живете на наши налоги", – они в эфире это, конечно, не произносят, они говорят: "Слышишь ты, придурок, да какие твои налоги? Мы завтра таможне (которую я не сильно люблю), "Газпрому", "Роснефти" поднимем налоги, и мы будем на них шиковать. И кто ты такой? А когда у нас кончится нефть и газ, у нас есть ещё вода, лес, воздух – квоты, потому что можно продавать".

Демура: Сельхозземли.

Потапенко: Да. "Нам есть, что продавать, есть, что сдавать в аренду, есть откуда брать ренту. Какой там твой бизнес? Шел бы ты лесом. Кто ты такой, Потапенко? Ты вообще чмо последнее". И они правы. Вот в чём дело. Они правы, и это я осознаю своё место в разделении труда. Другое дело, что в связи с тем, что они правы, это плохо для страны. Вот в этом. Посему всё есть, возможность… Ничего невозможного в этом мире нет.

Демура: Практически никаких изменений, ты считаешь, не будет к лучшему?

Потапенко: Нет, ну как…

Демура: Все будет только загнивать.

Потапенко: Нет-нет, пойми правильно.

Демура: Вот смотри…

Потапенко: Это же тоже… Это хорошо.

Демура: В каком смысле?

Потапенко: Пойми правильно…

Демура: Стабильность?

Потапенко: Стабильность. Стабилизец-то наступил.

Демура: Да.

Потапенко: Нет, понимаешь, это плохо для меня, плохо для тебя, потому что мы…

Демура: Для наших детей.

Потапенко: Не факт, я сейчас объясню почему. Мы с тобой думаем об этом.

Демура: Это скоро будет, кстати, преступлением.

Потапенко: Я думаю, что да. Вот, может быть, нам надо сделать… Представь, что нам сделают лоботомию. Вот мы будем с тобой сладкие слюни пускать.

Демура: Нам будет так хорошо и легко жить.

Потапенко: Конечно. Ты будешь зачитывать передовицы "Правды".

Демура: По телепромту.

Потапенко: Да. Будешь хорошо читать, у тебя хороший поставленный голос. У меня, кстати, тоже неплохой. Я могу быть рядом, и мы будем с тобой радоваться: какая передовица "Правды". У нас есть засада в том, что приумножающий знания приумножает печаль. Мы слишком много знаем, мы слишком много используем мозг по прямому назначению, мы думаем. Были бы мы, меньше думали – нас бы всё устраивало. У нас был бы этот стабилизец – и слава богу.

Демура: Мы даже были депутатами, может быть?

Потапенко: По крайней мере, помощниками.

Демура: Помощниками, да.

Потапенко: В депутаты бы нас не взяли, там всё-таки очень много родственных связей, мы с тобой, по-моему, никто. Я, конечно, депутатский внук, но с тех пор всё утекло. За эти 20 с лишним лет уже всё поменялось. Депутатское сословие принципиально другое. Они молодые и холёные, они армию не проходили, военную службу не проходили. Так что, в общем, в принципе, всё хорошо.

Демура: И ничего это хорошее испортить не может?

Потапенко: Нет. А технически и не надо. Зачем? Кому это надо? Тебе, мне? Кто мы такие? Нас лучше с тобой сослать, между прочим.

Демура: Это правда.

Потапенко: Ну, так, а что? А для кого? Пойми правильно – государство… Ведь власть и (как это у нас говорят) партия власти – она правильно говорит. Она говорит от имени народа. Народ всё устраивает. А Демуру и Потапенко, если отправить на лесоповал или урановые рудники, а ещё отобрать у Потапенко имущество, а у Демуры – ну, поменьше, но тоже отобрать, а если нас ещё и расстрелять публично за то, что мы…

Демура: Лучше камнями забросать.

Потапенко: Тоже вариант.

Демура: Эффективнее. Эффектнее.

Потапенко: Кстати, да. И, между прочим, я тебя уверяю, что очередь будет и билеты будут продаваться. Поверь мне, что нас забросают только в свист. И нас таких, ну хорошо, от силы, ну, 1 миллион, ну 1,5 миллиона бухтящих. Ну, хорошо – 10. Ну и что? Поэтому, зачем это разрушать? Это никому не надо.

Демура: А вот смотри, я просто интересовался историей, если так почитать, скажем, что писали российские газеты, что говорили российские политики перед даже февральской революцией в 1916 году, в начале 1917-го…

Мы должны прерваться на новостной перерыв…

В гостях у нас предприниматель Дмитрий Потапенко.

Начали мы обсуждение с амнистии для предпринимателей, а потом, как обычно, перешли к размышлениям о высоком и прекрасном – как хорошо жить и можно ли так жить дальше. Дмитрий утверждает, что так жить можно вечно.

Вот я тебе привел один пример: что писали тогда газеты и что говорили политики, и очень быстро всё поменялось. А сейчас вот смотри, я могу, конечно, заблуждаться, может быть, я просто романтик и идеалист какой-то, но существует серьезная такая проблема, которая заключается в следующем: что на Западе всё чаще и чаще поднимается вопрос о суверенитете России над природными ресурсами.

Поэтому, да, я вполне допускаю, что говорят тебе депутаты: "Мы поднимем налоги на "Газпром", ещё что-то". Ребята, а "Газпром" просто у вас могут отобрать. По одной простой причине: что вы довели страну до такого состояния, что она защищать свой суверенитет не в состоянии.

Потапенко: Ну, а кто у нас его отберет? Дело в том, что мы в том виде, в котором находимся, мы выгодны всем абсолютно. С точки зрения поставщика углеводородов.

Демура: Я с тобой согласен. И с точки зрения поставщика углеводородов, потому что все те деньги, которые они платят нам за углеводороды, они возвращаются обратно.

Потапенко: Конечно, к ним же.

Демура: Но возникает серьезный вопрос: а нафига нам такой посредник? Зачем мы кому-то, должны ещё с кем-то делиться?

Потапенко: Технически, если бы, условно говоря…

Демура: И вот тогда на самом деле может все очень быстро полететь.

Потапенко: Смотри, теоретически если предположить теорию какого-то мирового правительства, засада заключается в том, что…

Демура: Ну, это не теория, это, к сожалению, реальность такая грустная.

Потапенко: Оно имеет место быть, но только не в части – сидят какие-то большие шишки, собираются и о чём-то говорят. Дело всё в том, что на сегодняшний день менеджеры, которые управляют Россией, на сегодняшний день они выгодны Западу.

Демура: Пока да.

Потапенко: Да не пока. У них вариантов нет. Вот эта вся болтология, которая выливается в антиамериканскую риторику… Я сегодня был на поле, видел, как выступал Владимир Вольфович Жириновский, я ездил просто к своёму товарищу, Павлу Николаевичу Грудинину в совхоз имени Ленина, мы там о своих делах. И там приехал Владимир Вольфович, сегодня будет замечательная PR-акция, смотрите по телевизору, как он, купив за 120 советскую, российскую клубнику, потом ее будет на Даниловском рынке раздавать за 60. И это будет – типа он борется со спекулянтами.

Нет, ты знаешь, с точки зрения, это просто будет… Эта акция – просто респект, уважуха, он на Даниловский рынок поехал. Как это будет смонтировано в новостях, не знаю, но само вот это: приехать на совхоз, походить, там всё во флагах – и уехать, потому что собирают, в общем, другие люди это всё. А потом поехать на Даниловский рынок и, что называется, заклеймить торгашей, которые торгуют клубникой по 200-250 рублей и раздать народу по 60 – это акция, просто это PR такой, я просто обожаю Владимира Вольфовича.

Ну, единственное, постарел. Раньше эти акции проводились, я просто помню, из года в год, он раньше и сам её собирал. Но сейчас всё-таки возраст. Берегите Владимира Вольфовича, пожалуйста, берегите его здоровье, спину, руки, его энергию. Потому что, упаси господи, с ним что случится, и политика просто, мы потеряем…

Демура: Перестанет быть цирком, станет грустной.

Потапенко: Мы просто потеряем партию. Конечно, Владимир Вольфович там сказал: "Нет, в следующем году будут депутаты ездить". Я говорю: "Какие депутаты? Есть Владимир Вольфович – и все остальные".

Ну, так вот, возвращаясь, о посредниках. Технически люди, которые сейчас, на сегодняшний день находятся у власти, они, в общем, устраивают потребителей этих углеводородов. Плюс ко всему, в общем, они, наши реальные покупатели на Западе, поскольку мы борзо начинаем какую-то вот эту риторику, она им не нравится. Причём я подчеркну, это бестолковая риторика. Я категорический противник, когда мы начинаем орать: "Американцы козлы, китайцы козлы".

Демура: Ну, слушай, но это же нужен внешний враг.

Потапенко: Я поэтому говорю: "Это, ребята, дёшево". Вы не здесь так поорите, вы туда приезжайте, туда, куда вы продаёте товар, где вы покупаете виллы. И вот выходите прямо к Белому дому и говорите: "Вот я на ваше Майами какал, что называется, с большой колокольни". Пожалуйста. И прямо можете обложить всю эту вашу кучку долларами и подтираться ими, не вопрос. Это будет факт, когда вы просто сожжете эти деньги, не вопрос. Это действие.

А когда вы здесь промываете мне мозг, рассказываете там про деоффшоризацию страны, а при этом оказывается, что у нас Кипр практически принадлежит нашим государственным компаниям – слушайте, вы рот-то позакрывайте. Я ещё раз говорю: либо крестик снимите, либо труселя оденьте, вот что-то одно. Не надо меня лечить.

Демура: Понимаешь, это может не работать на тебе, но на населении-то работает.

Потапенко: Я понимаю, что для основной массы слово "оффшор" – это труба. Это то, о чем мы говорили во второй и третьей части. Основную массу всё устраивает, у них всё хорошо. И поэтому единственное, на чём могут настаивать наши потребители – ну, они технически могут настаивать на том, чтобы посокращать количество менеджеров, которые находятся на этой стороне. Но им это особо не надо, они делают просто другим методом: они ищут альтернативные поставки того же, тот же сланцевый газ они разрабатывают. Они разрабатывают иные источники энергоносителей.

Поэтому мы в определенный момент без Запада, без этого западного или мирового правительства можем оказаться страной, которая кроме себя никому не нужна.

Демура: Вообще никому не нужна.

Потапенко: Да. Так-то мы хотя бы нужны им. Но ситуация такова, что мы сами, мы не любим себя – это то, о чём у нас идёт лейтмотивом.

Демура: Самое страшное.

Потапенко: Да, мы сами не любим, у нас это идёт лейтмотивом всю нашу программу. Мы себя не любим.

Демура: И не уважаем.

Потапенко: Не уважаем и не любим никого. Я говорю: не надо посылать американцев нафиг, надо ездить туда отдыхать, развлекаться. Но ещё раз говорю – они великая нация, они подсадили всех на грин [доллары]. Не фиг там орать, что вот они такие подонки. Я говорю всегда: "Ребята, сделайте аналогично, и меня всё устраивает, не надо ничего мне мозг промывать. Вы рассказываете, что там где-то в Европе кризис – полная фигня. Ребята, сделайте так, чтобы был кризис, как у них, и я вам поверю. Я буду первый адептом, я буду с флажком партии власти ходить везде, я просто обвешаюсь этим".

Не надо меня лечить, не надо мне промывать мозг. Я похоронил уже четырёх генеральных секретарей. Причём я тут и стоял под знаменами, когда хоронили последнего. Я это всё "За дело Ленина всегда готов" помню.

Демура: Народ и партия едины.

Потапенко: "Народ и партия едины", и что называется: "Партия – наш рулевой, партия – дай порулить". Я это всё помню, я историю КПСС сдавал на пять. Ребята, я поэтому…

Демура: А я – научный коммунизм, последний был, кто сдавал гос [государственный экзамен].

Потапенко: Вот видишь, понимаешь? Поэтому вот все эти госы были.

Демура: Проходили.

Потапенко: Всё это уже было. Я был освобожденным комсомольским секретарем Кунцевского райкома. Я сегодняшним идеологам могу, как комсомольский секретарь, поставить только двойку. У вас фиговая идеология, вы не умеете закачивать мозг людям.

Демура: Кстати, вот хороший вопрос поднял: а у нас, на твой взгляд, существует идеология?

Потапенко: В том-то и дело, что её нет. У нас, к сожалению…

Демура: А как может государство существовать без идеологии?

Потапенко: Потому что государства не существует. Существует идеология бабла, которое они себе взяли. Вот это основа основ. Ребята, чтобы нас лечить, основную массу… Вся проблема в том, что никто никому не верит: не верят власти, не верят бизнесменам, не верят соседу, не верят друг другу – у нас все против всех. Поскольку основная выбранная идеология – бабла.

Хорошо, ребята, хотите прокачать мозг нашей стране? Выберите какую-то идеологию. Например, внешнего врага. Отличная идеология. Только выберите того, с кем реально можно ругаться. Нельзя ругаться с америкосами, нельзя ругаться с китайцами, потому что там они, понятно, партнеры. С Европой тоже довольно сложно.

Давайте выберем Науру. Хорошая маленькая страна, она поддержала Южную Осетию, давайте будем везде видёть шпионов Науру, пусть Навальный будет из Науру. Пусть, случайно. Пусть оттуда финансируются…

Демура: Хороший пример, кстати.

Потапенко: …Все наши НКО. Она маленькая страна, давайте её гасить. Мы ни с кем при этом не поссоримся, но везде будем видеть шпионов, будем их вешать. Вот, например, Демура очень хороший…

Демура: Кандидат.

Потапенко: Между прочим, явно у тебя кто-то…

Демура: Наурист.

Потапенко: …Наурист, да. У тебя точно там родители, кто-то, я вот прямо по глазам вижу. Понимаешь? Согласись – и всё, и страна объединена. Вот есть Демура, его можно казнить, он потомственный наурист. Что он там делал? Опять-таки, гомосексуализм тоже пересекается. Слушай, на тебя можно всё повесить сразу.

Демура: Элементарно.

Потапенко: Слушай, понимаешь? И страна объединена. Она понятна, это нормальная идеология. А сейчас…

Демура: А у нас же её нет.

Потапенко: У нас её в том-то и нет, что каждый приходит, вход во власть – это инвест-проект. Это основная проблема, вот мы так и живем, как мы живем. Пока у нас не будет…

Демура: Опять "пока".

Потапенко: А её не будет никогда. Вот в том-то все и дело, что у Владимира Владимировича…

Демура: Но что-то может произойти? Хорошо, давай так, вопрос сформулирую несколько по-другому.

Потапенко: Давай.

Демура: Скажем так: что должно произойти, чтобы это поменялось?

Потапенко: Оно само по себе произойдет, дело в том…

Демура: Ну, скажем, из разряда зелёных человечков.

Потапенко: Да, из разряда зелёных человечков. На самом деле падение цен на нефть и окончание, чего пилить, оно уже потихонечку приводит к тому, что они начинают грызться в верхних элитах. Оно приведет, что то, о чем мы говорили, когда надо отстреливать друзей и близких, нашему Владимиру Владимировичу придётся делать. Ему придётся отстранять их от кормушки.

Демура: Но это же очень такое, знаешь, хорошо продуманное и деликатное мероприятие.

Потапенко: А ему не получится, в том-то всё и дело, что… Вот почему хорошо, если цены на нефть рухнут? Да, безусловно, нам, как гражданам, будет очень больно. Больнее существенно, чем им. Но в этот момент он обидит близких друзей. Они объединятся в пару коалиций, они начнут гасить друг друга и его тоже. И вот тогда всё изменится.

Другое дело, что вся проблема заключается в том, что следующий дракон может оказаться хуже предыдущего. Вот тут есть всегда засада.

Демура: Но с другой стороны…

Потапенко: А вариантов нет.

Демура: А вариант такой, что просто тихо ползти и умирать на кладбище? Если доползешь.

Потапенко: Ситуация такая: он всё равно, фишка заключается в том, что всё равно дракон следующий будет.

Демура: Да.

Потапенко: Фишка заключается в том, что Владимир Владимирович не вечен, мы не вечны, и когда-то всё равно придёт следующий дракон. Другое дело, что преемственности власти, скорее всего, не будет.

Демура: Не сохранится.

Потапенко: Не сохранится. И будет всё равно перелом, и он всё равно будет кровавым. Потому что, дай бог здоровья Владимиру Владимировичу, это будет, как в Афганистане: когда уйдет дракон и начнут банды вылезать друг на друга. И эти банды будут очень злые: они будут злые на него, потому что он их достаточно долго прессовал, и будут злые друг на друга. И там будет поножовщина – мама не горюй. Вот это будет наше развитие. А его присутствие пока удерживает ситуацию в балансе, эти банды под ним.

Демура: Понятно, нужно молиться за здоровье Путина.

Потапенко: Конечно.

Демура: И чтобы он ни в коем случае не ел дичь.

Потапенко: Упаси господь. Никогда. Потому что свои приделают ноги, это точно.

Демура: Ну что ж, на самом деле серьёзная передача получилась, на мой взгляд, вообще не смешная.

Потапенко: Об амнистии.

Демура: Да. Начали об амнистии, кончили за упокой. Скажем так, не за упокой, а охладить пыл страждущих.

Потапенко: Это точно. Чтобы они успокоились.

Демура: И немножко начали думать для разнообразия.

Ну что ж, спасибо огромное. У нас в гостях был предприниматель Дмитрий Потапенко. Программу вел Степан Демура.

Остается вам пожелать удачи. И остаться мимоходом.