Текст выступления генерального директора "Интерфакс-ЦЭА" Михаила Юрьевича Матовникова на конференции для СМИ "Российский банковский сектор: жизнь в новой реальности".

Я попытаюсь сосредоточиться на самом интересном, потому что у меня есть традиция на презентации чтобы имеющий глаза прочитал то, что можно прочитать – это можно не рассказывать. Я попытаюсь сосредоточиться на трех тезисах.

Первый тезис будет следующий: сейчас очень часто общаешься с банкирами и сплошь и рядом в обсуждениях про нынешнюю ситуацию в банковской системе потом следует вывод, что вообще говоря когда вот кризис закончится – мы этого дела ждем. И по умолчанию понимается, что кризис закончится тогда, когда мы окажемся в экономической ситуации образца 2007 года, ну то есть когда вот будет примерно такой же экономический фон. Я начну с тезиса, что с моей точки зрения, в 2007 год мы никогда не вернемся, поскольку 2007 год был годом, когда экономика находилась в стадии перегрева.

Если построить динамику российского ВВП с начала 2000 года очень хорошо видно, что первые 4 года (первое президентство Путина, кстати говоря) экономика растет с темпами роста примерно 4-5% в год. Потом, с 2005 года график ломается, и начинает расти гораздо быстрее, с темпами по 7-8% в год. Происходит это, безусловно, за счет более высоких цен на нефть. А потом, когда посмотришь, что произошло дальше – произошел кризис, экономика упала и она неожиданно легла на линию предыдущего тренда. Я рискну предположить, что в посткризисный период экономика продолжит расти. Фундаментально все-таки России есть куда расти, но ни в коем случае не с темпами 7-8% в год, а будет расти с темпами 4-5% в год.

Чем был вызван перегрев экономики? У меня тоже есть такая теория, может быть, не самая распространенная. Обычно очень часто западные экономисты, когда говорят, почему российская экономика так много росла в предыдущие годы, то основная теория состоит в том, что в Россию приходили нефтяные деньги и эти нефтяные деньги распределялись дальше вниз по экономике и вызывали экономический рост. Это неправда.

Все отлично знают, что в России был создан стабилизационный фонд, деньги благополучно через налоговую систему выкачивались из экономики, попадали в стабилизационный фонд, а дальше в экономику США. Однако был один маленький фактор. Фактор состоял в том, что в этот же самый период времени западные инвесторы решили, что "ага, в России высокие цены на нефть". Это означает, что экономика России от этого сильно выиграет, поскольку пойдет то самое распределение вниз. И в результате через счёт капитала притекал в Россию огромный поток денег, который, в принципе, был сопоставим с масштабами притока через текущий счёт. И, по большому счету, весь экономический рост периода 2005–2008 года был профинансирован за счет притока средств.

В значительной степени этот перегрев возник за счет притока средств через счёт капитала. То были иностранные деньги, но это были деньги кредитные, ни в коей мере это не выручка за счет нефти. Сейчас этого нету. Вот этот ручеек очень сильно пересох. И нет никаких оснований, что может возникнуть перегрев экономики, который приведет к 7-8% роста. А это означает, что банковская система и экономика в целом будет расти совершенно по другой логике. Это тезис первый, но, к сожалению, не последний.

Дальше происходит следующее: опять же, когда мы разговариваем с банкирами – все утверждают, что экономика выйдет из кризиса примерно таким же образом, как она выходила из кризиса 2004 года, 1998 года, там, 1995 года, если кто помнит. А, на самом деле, в банковской системе возникали проблемы, а экономика как-то потом возвращалась к докризисному статус-кво. В настоящий момент ситуация ярчайшим образом изменилась, причем, что интересно для кругозора, она изменилась не только в России, но и в наших странах – соседях.

На Украине и в Казахстане произошло абсолютно одно и то же, чего совершенно невозможно было бы ожидать. Что происходит? Произошло резкое снижение инфляции. Например, еще в 2008 году инфляция на Украине зашкаливала за 20%. Мы на них показывали пальцем и говорили, как они сильно от нас отстали. А в настоящий момент инфляция у всех примерно одинаковая. И она исторически низкая. А это означает, что в результате кризиса без особых заслуг Центрального банка экономика попала в ситуацию крайне низкой инфляции и эта ситуаций для российской экономики беспрецедентна. И она, прежде всего, беспрецедентна для банковской системы, потому что когда в стране инфляция, предположим, 7%, это означает, что любая кредитная ставка в размере 10% означает реальную ставку в размере 3%. А это довольно много по российским меркам, учитывая, что всегда российские кредитные ставки сплошь и рядом находились в не очень сильно положительной области. Депозитные ставки вообще всегда относились к сильно отрицательной области.

Это означает, что если инфляция снизилась так сильно, то – вы представьте себе, что если кредитная ставка с января уже будет 10%, то какой можно в принципе получить в такой ситуации спред [разница в ставках между кредитом и депозитом, прим. ред.] – ну никак не больше 10%, правильно? А меж тем понятно, что спред будет гораздо меньше. То есть речь идет о том, что однозначно находится меньше 5%. Между тем, буквально несколько лет назад совершенной нормой были депозитные ставки в размере 11%, а кредитные ставки в размере 18%. Иначе говоря, в банковской системе происходит очень резкое сокращение спреда, и, в результате, сокращение рентабельности. При том, что интересно, что российские спреды по мировым меркам продолжают находиться на очень высоком уровне. Но для российской банковской системы они беспрецедентно низкие.

У меня недавно было общение с одним индийским банком, который говорил – "какие же у вас в России спреды?" Я говорю – "да вот такие, очень резко упали" Он говорит – "У, как хорошо!" То есть, есть люди, которые умеют работать, более того – есть люди, которые умеют работать на долях процентов. Не на пяти, абсолютно не наши люди. Но что это означает на самом деле?

Это означает, что в российской системе, если Центральный банк удержит денежную систему, и она не сорвется снова в высокую инфляцию, произойдет радикальное изменение принципов существования финансовой системы. В России впервые заработает эффект масштаба, который никак не мог заработать, потому что спреды всегда оставались очень высокими. А это означает, что большущую роль начнет играть сокращение операционных издержек и автоматизация, потому что если каждую операцию делаешь ручками, будет на самом деле очень и очень тяжело. И это, к сожалению, не последняя из плохих новостей.

Есть еще одна новость. Еще одна новость состоит в том (и она, кстати, практически неосознанная), что в результате кризиса произошел парадоксальный случай. Несмотря на снижение кредитного портфеля, благодаря довольно серьезному снижению ВВП, доля банковских кредитов в ВВП в России превысила 50% - ну, если кто не в курсе, кредитный портфель российской банковской системы – порядка 20 триллионов рублей, а ВВП – 39 триллионов рублей, то есть мы получаем в районе 50%. А вот у наших соседей, например, там у поляков – где-то 60%, у чехов ближе к 70%. Но это означает, что кратного-то роста не будет.

Если кто видел когда-либо презентации, которые делались инвестиционными банкирами к IPO российских банков – они все были совершенно одинаковые. Итак, берем Россию. Доля кредитов в ВВП – такая, доля капитала к ВВП – такая. А теперь возьмем и сравним с Великобританией, Германией и так далее. А у них здесь столько. Это означает, что банковская система будет расти. Потом в этой банковской системе нужно выбрать перспективный банк, который будет расти быстрее системы, и удачная инвестиция готова.

А теперь мы видим ситуацию, когда в принципе – да, есть возможность вырасти в процентах к ВВП может быть еще раза в полтора. Это рост, но все-таки не кратный. То есть не в 5 раз. ВВП, конечно, будет расти, но уже меньшими темпами. А если посмотреть на другие показатели? В стране выпущено порядка 145 миллионов банковских карт. Это на 142 миллиона населения. Из них, правда, половина не активирована. Активировано порядка 65 миллионов. Но если взять население, которое в принципе имеет право пользоваться банковской карточкой - не груднички и не глубокие пенсионеры - то мы получим, что практически у каждого в кармане есть пластиковая карточка. Ну, конечно, у кого-то 4, а у кого-то ни одной.

Но ситуация в банковской системе России 2010-2011 года больше всего похожа на ситуацию с мобильными операторами сотовой связи в (наверно) 2006 году, когда уже у каждого абонента сотовой связи по сим-карте имеется, расти просто за счет проникновения становится все сложнее и сложнее. От этого мобильные операторы не перестают расти. Просто им придется расти, вводя новые услуги и увеличивая количество передачи данных и так далее. То же самое происходит в банковской системе. Банальное наращивание – экстенсивный рост – у нас больше вкладчиков, у нас больше заемщиков - становится сложным. Потому что все уже толкаются друг в друга руками. Более того, когда кредиты к ВВП больше 50%, происходит что?

У нас банковская система ушла из статуса, в котором она всегда была - это была экономика предложения. Ситуация на банковском рынке полностью диктовалась банком, потому что банковские услуги были в дефиците. Если у нас дефицит на кредиты – будут дорогие кредитные ставки. Если банк крупный – будут низкие ставки по вкладам. И тут через кризис банковская система приземляется в экономике спроса, где все определяется спросом. Где кредитов 50% от ВВП. Где система уже не очень хочет съесть. Вот так образуется избыточная ликвидность. Это вещь перманентная, то есть это не просто кризис произошел. Реально, может быть, столько много кредитов не нужно. И надо как-то реально изгаляться, чтобы эти кредиты взяли. Это произошло впервые.

Вот у нас автодилеры, например, больше предпочитали торговать автомобилями - у нас стояли очереди за автомобилями. И банковская система работала примерно так же. И вдруг все реально удивляются, когда необходимо реально продать автомобиль. Боже мой, нужно действительно кому-то впарить кредит! Да еще, понимаете ли, заемщики кочевряжатся, и хотят низкие ставки! Системе сложно. Она адаптируется. Но это, на самом деле, здоровый процесс.

Вы знаете – есть три тезиса: ВВП будет расти медленнее и перегрева не будет. Если нет перегрева, то нет бешеных инвестиционных планов, которые нужно немедленно прокредитовать. То есть все гораздо более консервативно. У нас есть банковская система, которая вынуждена работать на намного меньших маржах. И возможно, если Центральный банк не выпустит денежную систему из рук, это перманентно. То есть дальше придется повышать исключительно эффективность. И, наконец, тупо расти, увеличиваясь в экстенсивном размере, дальше не получится.

Банковская система в 2015 году. Что будет? Ну, во-первых, если посмотреть, куда системе осталось расти. В корпоративном кредитовании расти достаточно сложно. То есть, отдельные банки могут расти. Плюс конкуренция за границей. В кредитовании физиков расти можно, но опять-таки – каким продуктам? Автокредитование? Там высокая доля продаж по кредиту, достаточно сложно войти на этот рынок. Он перестал быть рынком вообще российских банков еще практически до кризиса, когда сюда пришли финансовые подразделения западных концернов. То есть этот рынок уже, в принципе, умирает. Дальше – потребительское кредитование в магазинах? В принципе, этот рынок уже достаточно сильно забит. В принципе, есть возможность развивать ипотеку. Это один из немногих сегментов рынка, где кратный рост гарантирован. Просто вопрос – как он будет финансироваться. Я полагаю, что он будет финансироваться все больше и больше из государственных источников. То есть в принципе это бизнес скорее комиссионный, чем какой-то другой.

Остаются конвертация пластиковых карт в кредитные. И опять-таки, конвертация – это совсем не то же самое, что выпуск новой карты. Сбербанк, занимающий его долю рынка, поставивший задачу перевести всех с пластика дебетового на пластик кредитный, эту задачу очень быстро сможет решить. Конкуренция в этих условиях совершенно другая. То есть, то самое, когда все уже толкают друг друга локтями - чувствуем очень хорошо. Соответственно, это следующий фактор.

В ипотеке будет дефляция. Причем ипотека будет рублевая больше чем на 90%. Это означает, что очень сложно будет конкурировать по стандартной модели крупнейших – например, частных банков, когда берем деньги за рубежом, и здесь выдаем в валюте. Все-таки, рублевая ипотека будет, по-видимому, играть решающую роль. И достаточно хорошие перспективы есть в малом и среднем бизнесе, если банку удается обнаружить ту самую жилу, где он живёт. И в разных видах беззалоговых потребительских кредитов. Всякие неотложные нужды и тому подобное. Вот этот сегмент – один из немногих, который достаточно слаборазвит.

К чему это все приводит? Приводит к двум важнейшим вещам с точки зрения отчета о прибыли и убытках банков. До кризиса стандартная структура доходов банка – среднего российского банка – была примерно такая: 70% - это чистый процентный доход, а остальное делилось пополам между комиссиями и всякими торговыми операциями. Были банки-рекордсмены, которые акциями очень хорошо торговали, и у которых доходы больше, но чаще случай, когда много комиссионного дохода. Я думаю, что после кризиса успешная трансформация будет означать, что у банка чистый процентный доход равен будет чистому комиссионному доходу. И остальную треть будет занимать все остальные прочие источники доходов. И это очень сильная трансформация, если подумать.

Иначе говоря, банки из кредитных организаций превращаются в фирмы финансовых услуг. А для этого они должны впаривать своим клиентам услуги, за которые те готовы платить. И просто повышением стоимости платежки здесь не обойтись. Нужно предлагать услуги, именно за которые будут готовы платить клиенты. Такие услуги есть. Но большинство этих услуг традиционно в российской банковской системе оказываются, но очень дорого. То есть это такие кастомизированные услуги, индивидуальный сервис, на вас работает 10 часов один человек – этого больше не будет. Надо это делать автоматически. Потому что если не автоматически – тебя снизу начнут подпирать операционные издержки. А в условиях низких марж за операционные издержки приходится бороться. Иначе говоря – автоматизация, новые услуги, и гораздо больше фокус на ритейл.