Текст выступления главного экономиста "Альфа-банка" Натальи Орловой на V-ой ежегодной конференции "Российский банковский сектор: жизнь в новой реальности".

Для понимания глобального контекста – сейчас ситуация гораздо лучше, чем она была в 2008 году и в 2009 году. Но совершенно очевидно, что мировая экономика опирается на бюджетные дефициты, на помощь центральных банков. И на самом деле те ростки роста, которые наблюдаются – они очень слабые. То есть на самом деле эти ростки роста – это эффект государственного стимулирования. И, скорее всего, этот контекст не на один год, не на два года. Это контекст достаточно долгосрочный.

Мы давно говорили о вероятности японского сценария. Мы на самом деле, в каком-то смысле, уже в нём. Япония так жила очень долго. У нас есть рост. По японским меркам он большой. По российским меркам он маленький. В 2010 году мы говорим о темпах экономического роста, который сейчас уже по скептическим оценкам будет чуть меньше чем 3%. Официальный прогноз на 2010 год – 4%.

Напомню, что в начале 2010 года была огромная дискуссия. Финансовые институты развитых стран говорили, что российская экономика упала на 8% в 2009 году, и должна очень быстро вырасти, потому что Россия – это часть BRIC. И потому что это страна с очень большим потенциалом. Но мы, к сожалению, сейчас видим, что наличие потенциала не говорит о том, что страна может его легко использовать. На самом деле вопрос доступности этого потенциала – это очень нетривиальный вопрос. Нужна соответствующая экономическая политика, которая позволила бы этот рост запустить. На самом деле вопросы следующих лет – это как раз вопросы поиска той политики, которая позволит каким-то образом в мире в целом и в России выйти на траекторию роста, приближенную к докризисной.

Совершенно очевидно, что Россия имеет здесь ряд очень существенных преимуществ, потому что мировая экономика сильно закредитована. И с точки зрения государственного долга, и с точки зрения объёма частного долга. У России объём государственного долга почти 10% от ВВП. Это очень хорошая стартовая позиция. Но нужно уделять большое внимание тому, каким образом государство тратит деньги. На что эти средства направляются. И очень важен для России вопрос создания институциональных условий.

Как это не парадоксально звучит, мне кажется, что сейчас мерами монетарной или бюджетной политики в России очень трудно ускорить тот рост, который мы наблюдаем. Если мы будем пытаться менять валютный курс, снижать инфляцию, управлять бюджетным дефицитом – мы всё равно с очень большой вероятностью можем остаться на траектории роста 3-4, ну максимум, наверное, 5%. Потому что это происходит без поддержки частного сектора, который в России имеет гораздо больший потенциал, чем в развитых странах. Потому что в развитых странах были десятилетия роста, которые базировались на частном секторе. Для нас задача – нужно создать институциональную среду, чтобы частный сектор нащупал какой-то механизм и какой-то интерес для роста.

В этом смысле банки являются в какой-то степени заложниками. Есть очень много исследований в развитых странах, что на самом деле банковский сектор сейчас не может сгенерировать восстановление экономики. Он может поддержать восстановление, если оно уже началось. Дать компаниям финансовые ресурсы. Но если у компаний нет инвестиционных проектов, то наличие дешёвых ресурсов не даёт источников роста. И российские банки в этом смысле полностью подтверждают эту точку зрения. На самом деле мы даже близко не вернулись с точки зрения банков к докризисной модели роста и к докризисным темпам роста.

Поэтому такой контекст достаточно существенных вызовов с точки зрения мировой экономики и с точки зрения российской экономики. Вообще говоря, это те дискуссии, что сейчас на повестке дня.

В России с точки зрения структуры роста не восстанавливаются инвестиции. Что такое не восстанавливаются инвестиции? Это значит, что в экономике есть некоторые мощности – мы можем в рамках этих мощностей производить. Если мы не инвестируем, то спрос может расти, а мощности больше произвести не позволяют. С точки зрения экономического роста это означает, что у нас растёт импорт (мы уже видим это в 2010 году). А рост импорта автоматически убирает любой позитивный эффект от стимулирования потребления. Потому что государство может стимулировать потребление, но потребление финансирует импорт. И благодаря такой бюджетной политике поддержку получают другие страны, которые занимают места российских производителей. Россия не получает эту поддержку. Поэтому с точки зрения политики государства важный вопрос – надо создать такие условия, чтобы было восстановление инвестиционного роста. Государство может сделать это напрямую. Это один вариант. А второй вариант – создавать условия для частных инвестиций. Этот вариант гораздо сложнее. Но я считаю, что очень трудно выйти на траекторию роста выше 5% без инвестиций. Мне кажется это практически нереально.

Инфляция всегда плоха для инвестиций. Потому что когда вы рассчитываете длинные проекты, инфляция съедает стоимость вашего капитала. В чём интерес инфляции? Это стимулирование потребления. Это дилемма между инвестициями и потреблением. Но если мы хотим инвестиционного роста, то нужно выходить на какой-то новый уровень инфляции.

Лирическое отступление от главного редактора FinNews.ru Владимира Шевченко.

В словах Наталии Орловой есть некоторое противоречие. Она говорит, что нужны инвестиции, что нужны именно частные инвестиции, но при этом считает, что мерами монетарной или бюджетной политики очень трудно ускорить рост. Это не верно. Почему?

Если сейчас не задушить рост импорта, то никаких инвестиций не будет в принципе. Зачем бизнесмену начинать новый проект, если все его будущие потенциальные потребители уже сегодня предпочтут импортные товары? Но с другой стороны, если задушить импорт, то мы уже сегодня уменьшаем текущее потребление. А значит, мы сегодня уменьшаем темпы роста. Как быть?

Надо чётко понимать, что мы уменьшаем рост только в ближайшей перспективе, подготавливая при этом будущий более качественный рост за счёт роста внутреннего производства. Поэтому я считаю, что сначала необходимо задушить импорт с помощью протекционистских мер – рост импортных тарифов (вот вам бюджетная политика), введение ограничительных квот на импорт, снижение курса рубля (вот вам монетарная политика). Меры эти должны быть долгосрочными, сроком не менее 5-7 лет, чтобы бизнес смог окупить сделанные инвестиции. Тогда сначала начнутся инвестиции, а потом будет и рост более 5%. Между прочим, пример автомобильной отрасли в России – это очень наглядный урок такого поведения. Сначала был протекционизм, потом пошли инвестиции, а уже потом начался рост производства и рост потребления. Так давайте повторим такой опыт со всеми остальными отраслями!

Ой, вы против протекционистских мер? Говорите, что Россия что-то где-то подписала и с кем-то договорилась не допускать протекционизма? Подождите минуточку, давайте определимся с главным вопросом в этой жизни – вы на чьей стороне? На стороне России или на стороне какой-либо из 19 стран? Наталья Орлова точно подметила, что импорт поддерживает ДРУГИЕ страны, которые занимают места российских производителей. А это значит, что протекционизм поддерживает Россию. Так вы за Россию или против неё?